Евгений Кукаркин
Аромат убийства
Написна в 1997- 1998 г.г. Повесть о медицинских исследованиях и влиянии запахов на психику человека.
– Не подходи ко мне, я обиделась.
Анька стояла передо мной с возмущенным лицом. Ее голый живот и ноги приняли отпечаток камней, на которых она только что лежала. Подумаешь, обиделась... И все за то, что вчера на танцах, я подрался с Витькой, дружком Аньки.
– Ты не обижаться, ты еще меня благодарить должна.
– Ничего я не должна, дурак.
Анька поворачивается и бежит к воде, плюхается животом в воду, разбрасывая хрустальные брызги и создавая большую прибрежную волну. Я ложусь на камни, только спиной и подставляю свое тело теплому солнцу. Вчера была игра в волейбол и мы жестоко продули москвичам из-за этого придурка, Витьки. Говорил ему за день до игры, не пей. Налакался, сволочь, а на следующий день вышел на площадку вялый с больной головой.
Несколько капель холодной воды падает мне на живот. Анька стоит рядом и растирается полотенцем.
– Вы зря все валите на Витьку, - вдруг говорит она.
– Это я виновата. У меня был день рождения и это я заставила его выпить.
– Тихорило. Нет что бы сообщить нам. Мы бы твой праздник сообща справили, только попозже.
– Витька не хотел.
– Он идиот.
– Сам такой.
Вид у Аньки уже не такой ершистый. Она ложиться рядом, тоже на спину и жмуриться на солнце.
– Я понимаю, что я виновата, но сама не ожидала от Витьки. Как приложился к бутылке, так оторваться не мог.
– Еще раз дурак, да еще в квадрате. Я бы так бездарно время не тратил. Такая девушка была рядом, а он...
– На что ты намекаешь?
– На любовь...
Теперь мы молчим. С шумом набежала волна и отхлынув, захлюпала, затерявшись в камнях.
– Мы не опоздаем?
– спрашивает Анька.
– Остался час. Еще минут двадцать понежимся и пойдем.
– Ты заметил, что сегодня в санатории чего то творится ненормальное. Сегодня с утра наряд милиции прибыл, все здание оцепил?
– Заметил. Когда я пошел сюда на пляж, мне из кустов два мильтона кричали, спрашивали, куда иду.
– Меня тоже.
– Бандитов наверно ищут.
– Сегодня так необычно, пляж пустой... Куда же потерялись люди?
– Все разъезжаются... Сегодня мы уедем, это уже пол гостиницы, остальные тоже...
Мы замолкаем и дремлем под теплыми лучами солнца.
– Cережа, ты кем мечтаешь стать?
– вяло спрашивает Анька.
Чего это она вдруг?
– Миллионером и хочу финансировать твои будущие работы.
– С тобой серьезно...
– Разве сейчас можно о чем то зарекаться. Надо сначала окончить институт, а потом... куда пошлют.
– А я хочу заниматься химией, в лаборатории и обязательно с ароматическими составами , это так приятно.
– Ну, ну. Мечтать не вредно.
Опять затишье и так хочется поспать.
– Нам не пора?
– Сейчас, идем.
Автобус набит студентами. Анька сидит рядом с Витькой, передо мной. Со мной сидит Наташа, красивая чернобровая девушка, с характерной матовой кожей южан.
– Где ты сегодня утром был?
– спрашивает меня Наташа.
– Купался.
– Бр..., такой холодина. Знаешь новость?
– Нет.
– По радио объявили, что этот район поставили на карантин. Дядя Леша, обещал проселочными дорогами вывезти нас от сюда.
Дядя Леша наш шофер, он из местных и как все местные, настоящий жлоб.
– То-то я вижу, свернули с шоссе и теперь трясемся по ухабам мимо каких то селений. А... почему объявлен карантин?
– Не сказали. Наверно ящур.
Студенты на последних сидениях сходят с ума, там веселятся и орут песни. Проходит час, веселье спадает и салон автобуса гудит от непрерывных разговоров. Анька, похоже, ссориться с Витькой. Наташа делает вид, что дремлет, на самом деле, залезла мне в карман рукой и гладит тело.
У большой ограды сада машина останавливается. Дверь открывается и появляется милиционер с белой марлевой повязкой на лице.
– Тихо, - мычит он.
– Все с пожитками на выход.
– Ну как же так?
– понеслись крики.
– Нам же надо домой, у нас скоро сессия.
– Автобус дальше не пойдет. Без разговоров, всем выйти.
Вопли возмущения понеслись по салону.
– Если не послушаетесь, применим силу.
В подтверждении этих слов в машину влез другой милиционер, тоже в белой маске. С ворчанием студенты вылезают из автобуса. Напротив нас, за воротами ограды большое белое здание. Из него выбегают две женские фигуры в респираторах. Первая подбегает к воротам и, открыв их, тут же говорит, чуть гнусавым тоном.