Шрифт:
– Обязательно увидишь.
Раздается решительный стук в дверь. Входит Николай.
– Привет, ребята.
Ира отвернулась в сторону и не ответила.
– Привет, Коля, - сказал я.
– Ира, мне надо поговорить с Борисом, выйди пожалуйста.
– Не хочу.
– Я тебя прошу.
Ирина повернула голову ко мне, я кивнул ей. Она медленно встала и пошла к двери. Как только захлопнулась дверь, Николай подошел ко мне.
– Ты меня осуждаешь старик?
– Нет. Человек в праве делать сам свою историю. За это осуждать нельзя. Только в этой истории есть свои черты подлости, предательства, любви, преданности, это уже критерии чистоты или грязи...
– Только не читай мне нотации. Я не хочу стирать свое прошлое, все наши дружеские отношения, поэтому прошу, не осуждай меня так...
– Твои интимные отношения, это твое личное дело, но я тебя не узнаю...
– Прости, старик. Я сам себя не узнаю. Все вышло нехорошо и с Татьяной и с Алкой.
– Ты Татьяну любишь?
– Нет. Понимаешь, мы живем в такой обстановке, что выбора кого то любить, нет. Молодых девчонок всего то, Таня, Ира, Наталья. Ну если не лежит у меня к ним душа, то как я могу любить. С Татьяной связался потому что хотел женщину, не быть же здесь монахом.
– А с Аллой Васильевной?
– Стерва, она и есть стерва, сам понимаешь, бухгалтером или писарем у нее быть не могу, по квалификации не подхожу. Может принять на работу только грузчиком или любовником... Деньги хочу поднакопить и рвануть от сюда. Вот ты то как отважишься без денег выйти отсюда, да еще Ирку потащить? Я этого не понимаю.
– Я еще тащу Татьяну.
– Не может быть...?
– он поморщился, - значит уходит... Все равно, как жить будете...?
– Я буду работать, переводчики везде нужны, заработаю.
– А на первое время?
– Пантелеймониха обещала помочь.
– Вон как все вышло... Мне как раз к ней надо...
– Опять потертость?
– Нет, я резинкой пользовался, у Семена взял. У меня к врачихе свой разговор.
Мы помолчали.
– Борь, я хочу остаться твоим другом. Пусть у меня идиотские поступки, пусть дурак, но мы с тобой здесь с детства, разве можно это забыть...
– Нет, нельзя. Я на тебя зла не имею, только горечь...
– Тогда, мир, старик.
– Конечно, мир, он лучше всякой ссоры.
Колька подошел ко мне и обнял.
– Прости, дурака.
– Ладно. Хочу тебя предупредить. Мы не пойдем на торжество Алочки, она слишком глубоко плюнула нам в душу. Поэтому не настаивай...
– Я понял, старик, - Николай отрывается от меня и направляется к двери - Пойду к Понтелеймонихе.
После его ухода примчалась Ира.
– Чего он говорил?
– Каялся...
– А ты, простил?
– Да. Мы с ним здесь как братья, трудно рвать кровные узы.
– А я бы разорвала. Татьяну обидел, с этой... связался и все из-за жадности, вишь... деньги заинтересовали.
– А Наталья..., ее тоже деньги интересуют. Здесь большинство хочет денег.
– Но ты то не пошел к ней на уступки.
– Нет. У Алочки сильный характер, пошел бы - скрутила, не пошел - буду либо врагом, либо равным...
Тут к нам постучался и вошел вежливый мальчик Федя.
– Дядя, Боря, вас Вера Пантелеймоновна просит через час подойти к ней.
– Хорошо, Федя, подойду.
– Зачем это?
– встревожилась Ира.
– Видно, что то нашла для нас, там... на свободе.
Пантелеймониха сразу взяла быка за рога.
– Боря, я все выяснила, связалась с нужными людьми. Есть хороший вариант под Астрахань, не доезжая километров восемьдесят. Там одинокая женщина возьмет вас в дом.
– Вам Таня не говорила, что она тоже хочет ехать с нами.
– Не говорила... Но если поедет, места в доме много. В городке есть завод по изготовлению ковров, в отделе маркетинга требуется переводчик. Они ждут тебя, я уже с ними договорилась...
– Спасибо Вера пантелеймоновна.
– Это еще не все. Вот вам паспорта, документы, медицинские карточки, свидетельства. Сразу после приезда, с помощью хозяйки дома, свяжись с милицией, чтобы прописали, - она выкладывает на стол полиэтиленовый пакет. Потом поставь девчонок и себя на учет в поликлинику, будете все время находятся под наблюдением и еще, вот кредитная карточка на твое имя.
– Карточка, откуда?
– Разве тебе это важно знать. Ты ее должен взять ради девочек. Не о своих амбициях думай, а о них. Их души еще не испорчены, не бросай их в грязь.