Я вытаскиваю из тумбочки два чистых полотенца и протягиваю им. Таня кивает головой, а Ира спрашивает.

– А ты как, без полотенца?

– Нормально, у меня старое, не беспокойся.

– Мы будем спать вместе?
– спрашивает меня Таня.

– Да. Я думаю поместимся. В тесноте не в обиде. Сама понимаешь, у меня лишнего матраса и одеяла нет.

Она кивает головой.

– Я спрашиваю потому... у меня просто нет лифчика или ночной рубашки.

– Я вам выдам по майке.

Пришлось покопаться в моих скудных вещах и выкинуть им последние две майки.

Мы улеглись тесно. К стенке я придавил Татьяну, с другого бока ко мне прижалась Ира. Долго маялись от неудобств и тяжелых мыслей, но все же в полночь все заснули.

Нас разбудил стук в дверь.

– Ребята, вы здесь, - это голос Пантелеймонихи.

– Сейчас.

Я перелез через проснувшуюся Иру и подошел к двери. Врачиха вошла в комнату и сразу же уселась за стул.

– Девочки вставайте. Вам ровно пол часа, чтобы собраться. Через пол часа, внизу будет стоять машина, вас должны отвезти на станцию. Поезда ходят по расписанию и никто ждать вас не будет.

Ирка и Татьяна подскакивают как ужаленные и начинают метаться из комнаты в ванну и обратно. Я неторопливо одеваю брюки и рубашку.

– Вера Пантелеймоновна, все погибли?

– Не знаю. Почти все в реанимации.

– Что значит почти?

– Скажу вам, ребята правду, Федя и Татьяна Васильевна умерли сразу...

– Отчего? Что за зараза пришла сюда?

– Вы ведь вчера не ходили на обед?

– Нет.

– В этом ваше счастье. Пирожные и торт были заражены сальманелезом. Это такая зараза в куриных яйцах...

– Торт и все остальное плохо обработали...?

– Они прошли термообработку в вакууме, но к сожалению в глубине массы поразить вирус не удалось.

– Значит Алла Васильевна будет жить?

– Должна. У нее иммунная система в порядке.

– Мы еще не ели...

– Ребята, времени нет. Хлебните из этого бачка чая и пойдемте вниз.

Мы торопливо пьем холодный чай и Пантелеймониха машет рукой.

– Все, пошли.

В коридорах непривычная вонь. Врачиха открывает дверь на лестницу и мы гуськом спускаемся вниз. Здесь вещевой склад. Толстая женщина в респираторе, выдает нам одежду и дополнительно каждому по чемодану. Я одеваю костюм и с удивлением вижу, что он почти по мне. Девочек не узнать. Ира в светло голубом, но глухом, до самой шеи платье с большой шляпой с полями, Татьяна в более свободном платье в коричневый горошек и высоких туфлях. Пантелеймониха довольна, она мечется от Иры к Тане и обратно, поправляя одежду.

– Кажется все. Прощайте, ребята.

Врачиха обнимает Таню, Иру и потом меня.

– Будь для них братом. Береги их, - шепчет мне на ухо.
– Вот возьми, это деньги, на дорогу хватит, - она заталкивает мне в руку бумажный комок, дальше пользуйся карточкой. Все время мой руки, деньги грязные и не дай бог, если будешь после того как потрогал деньги прикасаться к Ирине. Оберегай их от сквозняков...

Она выводит нас во двор. Первый раз за все двадцать лет я ступил на землю и теперь с опаской иду по асфальту. У ворот стоит легковушка, Пантелеймониха открывает дверь и заталкивает девушек на задние сиденья машины, меня вперед.

– Счастливого пути, ребята. Боря, все как тебе говорила, исполняй.

Ворота открылись и мы выехали в чужой для нас мир...

Это было странное ощущение, вот улица, машины, дома, люди и все наяву. Шофер машины не говорит ни слова, молчу я, зато Ира все время вскрикивает.

– Смотрите, церковь..., а здесь деревья... они еще не совсем распустились... Тань, Тань, гляди... река...

– Ирочка, успокойся, ты еще столько увидишь...

Но Иру уже не остановить, для нее открылся необычная жизнь.

На вокзале девочки не отрываются от меня, терпеливо ждут, пока я не взял бронь в кассе и не повел их на перрон к поезду.

– Неужели мы на нем поедем?
– не успокаивается Ира, оглядывая состав

– Поедем... поедем.

Вот и наш вагон, в купе я распределяю места.

– Ира это место твое, Таня это твое. Моя полка здесь.

– А кто будет у нас четвертым?

– Никого. Я взял билеты на все купе, целиком.

Мои подруги сразу полезли к окну и не поверите, как поезд тронулся, четыре часа смотрели на то, что проносится мимо окон, без конца. выдавая комментарии. Только потом запросились в туалет и захотели есть. Пантелеймониха, умница, приготовила нам пожевать. В чемоданах, я нашел куру - гриль, бутерброды и сахар. Заказал у проводника чай и кое как накормил всех. Потом, бедные девушки свалились на спальные места и заснули.

В Астрахани мы пересели на пассажирский пароходик. В связи с хорошей погодой все пассажиры болтались на верхних палубах, мы же сидели в большой кают-компании и наблюдали через окна за великой Европейской рекой.

Только через четыре часа доплыли до нужного места. Когда вышли на деревянные мостки пристани и увидели веселый городок на возвышенности, я сказал.

– Вот мы и приехали домой...

ЭПИЛОГ.

– Дарья Михайловна, здесь валяется письмо уже два месяца. Что с ним делать?