***

— Доченька, не оставляй нас, малышка моя, — из забытья меня возвращает дрожащий голос мамы.

Она плачет, что ли? Шевелю рукой, хочу обнять её. Но не могу, нет сил. Чувствую, что по мне скользит что-то гладкое и твёрдое, с треском разрывая ткань. Кто-то раскрывает платье, стягивает рукава. Мне немного больно, они царапают кожу. Глубоко и громко вдыхаю, из горла вырывается хрип.

— Она вернулась, – вскрикивает мама.

Ощущаю, как обнажённую меня чьи-то сильные руки перекладывают на тёплое бельё, укутывают , оставив снаружи только лицо.

Приоткрываю онемевшие губы, хочу что-то сказать, но не выходит.

— Ксения, ты слышишь меня? Открой глаза, если слышишь.

Это ещё кто? Этот мужской голос я где-то когда-то слышала. Низкий, обволакивающий. Его вибрации волнуют и немного пугают. С силой заставляю себя открыть глаза и моментально проваливаюсь в глубокий синий водоворот фантастических глаз. Боже, я сейчас утону и не всплыву больше. Лазурная глубина с льдистыми полосочками а в середине чёрный кружок зрачка, который прямо сейчас увеличивается, затягивая меня ещё глубже. Кто этот человек? Внимательно рассматриваю ровный нос, короткую щетину на щеках, властный подбородок с аккуратной ямочкой.

— Ты понимаешь, где находишься, Ксюша? Моргни, если понимаешь.

Звучит ласково, заботливо... Моргаю. Конечно, понимаю. Я в раю.

И сползаю взглядом к губам, которые трогает лёгкая чувственная улыбка:

— Ну, и замечательно. Ксения, я давний знакомый твоих родителей, врач, меня зовут Алексей Петрович. Скоро вылечу тебя.

Всё утро туманная пелена старательно прятала солнце, но к полудню небо посветлело.

Лежу на кровати в одноместной платной палате лицом к окну, рассматриваю, как по ослепительно голубой глади очень медленно плывут облака. Рядом со мной в невысоком пластмассовом кресле сидит мама. Она обиженно зависает в соцсети, старается не смотреть на меня.

Ночью меня долго согревали в специальной ванной, постепенно повышая температуру. Потом перевезли в палату и сделали укол, чтобы я поспала. Мамочка была рядом, она плакала и говорила мне миллион раз, как любит.

Но утром она опять стала строгой и потребовала объяснений.

А я не знаю, что сказать. В голове ступор. Я не понимаю, как говорить о их предательстве.

В первую очередь, Вадим всегда был моим самым близким приятелем. Мы с ним неизменно прикрывали косяки друг друга. Стояли горой против всего мира.

Наверное, я привычно стараюсь отмазать его.

Как когда он стырил карбид у сварщика, размельчил его и сунул в бутылку с водой. После чего она взорвалась. Был страшный скандал. Но несмотря на то что Вадим быстро раскололся, я стояла за него стеной и твердила до последнего, что он ничего не делал, а мы просто совершенно случайно оказались рядом …

Или когда я врала директору, что Вадим был со мной в столовой, а не курил в школьном туалете на первом этаже с пацанами из десятого, а потом не сбегал от него через окно.

Это с одной стороны. А с другой, за эти неполные сутки у меня возникла мысль о том, что, наверное, я сама виновата. Недостаточно красивая. Мелкая, худая, чересчур обычная, невзрачная. В свои двадцать лет на женщину-то не очень похожа, если только на подростка.

Не то, что Лариска с её ногами от ушей, ногтями росомахи, ресницами, которые видно за сто метров, и сверкающими белыми волосами ниже талии. Да ей на совершеннолетие родители подарили настоящие сиськи! Полную, круглую, сексапильную троечку. Куда мне, нулевой доске, с ней тягаться…

Тем более, и секс вообще не моё. Не нравится. Не знаю, чего его превозносят. Да от обычного кардио в фитнес-клубе больше кайфа. А мужчинам, говорят, он очень сильно нужен. Я вечно отмазывалась. Может, Вадим просто не смог терпеть. Типа когда очень сильно в туалет хочешь, тогда переступишь через себя и отправишься даже в общественный на городском рынке.

Хм... Значит, Лариска — это аналог туалета?

Короче, не хочу я ни с кем обсуждать то, что произошло. И точка.

— Ксения, не выводи меня, — опять проявляется мама.

Её интонации источают агрессию и возмущение.

Я удручённо вздыхаю и стараюсь сделать лицо равнодушнее.

— Ты же понимаешь, насколько серьёзно то, что вчера натворила? Мы столько денег потратили. Платье, зал, стол на пятьдесят гостей. Наши мужчины даже партнёров по бизнесу пригласили. А ты всё испортила. Всех подвела.

Обхватываю себя руками за плечи и сжимаю зубы, чтобы не видно было, как от обиды дрожит подбородок.

— Ответь ты уже, что между вами случилось? Поссорились? Ты передумала? Это «синдром невесты» виноват? Ну, не могла же ты сбежать просто так? – мама почти кричит.