Любопытство Крайтона снизило градус напряжения и ожидания. Я даже смогла расслабиться. Наверное, зря. Потому что пока я объясняла начальнику Академии про реверанс, вернулся тот арлинт, с которым разговаривал Крайтон во время танца. И не один. Рядом с ним шел статный килл. Фрак, золотисто-бежевый атласный жилет, галстук-бабочка и… белые перчатки на руках! У меня не вышло сдержать изумление, и я во все глаза таращилась, как подошедший килл пожимает руку Крайтону:

— Адмирал. Вы хотели мне что-то сказать?

Меня будто плетью огрели. Или молнией шандарахнуло. Еще до того, как начальник Академии назвал килла по имени, я уже знала, кто передо мной. И догадывалась почему. Захотелось вопреки всем правилам и приличиям заорать на всю Академию: «Нет! Не нужно! Не говорите ему ничего!» Но я понимала всю бесполезность этого порыва. И постаралась собрать в кулак все свое мужество.

Крайтон поблагодарил арлинта и кивком дал ему понять, что нас нужно оставить одних. Хотя уединение на балу – вещь весьма относительная. Да, вокруг нас было пустое пространство метра на два точно, а то и больше. Но все же любой желающий, приложив минимум усилий, мог услышать, о чем мы говорим. И это добавляло мне еще больше дискомфорта.

Начальник Академии так и лучился довольством и дружелюбием, снова позволяя мне наблюдать удивительную для расы фарнов мимику: мелкие морщинки в уголках округлых фасеточных глаз и почти безгубого рта. Но именно это показное дружелюбие, так усиленно транслировавшееся Крайтоном в пространство, и заставляло меня ожидать еще большей подставы, чем я предполагала. Неудивительно, что килл в богатом вечернем наряде насторожился:

— Что-то случилось, Крайтон? Что-то с Энриком?

Фарн выдал еще одну сияющую дружелюбием и радостью улыбку:

— Нет-нет! С твоим сыном все хорошо! Он у тебя редкостный упрямец, весь в тебя! После такой серьезной травмы вместо реабилитации и прогулок по саду он вполне успешно проходит курс обучения по профессии штурмана. Очень целеустремленный молодой килл! Уверен, ты будешь сыном гордиться!

Едва заметная судорога, тенью пробежавшая по лицу Вилларса-старшего, подсказала мне истинное его отношение. Но килл и сам молчать не стал, хотя высказался гораздо более сдержано и менее эмоционально, чем разговаривал с Энриком:

— Упрямый шренц! Если бы он меня слушал, то не пришлось бы сейчас изо всех сил тянуть совершенно ненужное обучение! Да и аварии, скорее всего, не было бы… В нашем кругу гонки на спортивных карах приемлемы только для заключения пари!

Изрядная доза презрения, прозвучавшая в словах килла, смутила даже адмирала Крайтона. Фарн смущенно хмыкнул и на миг опустил глаза:

— Хмм… Да…Извини, я понимаю, что тебе не нравится выбор сына, но и ты пойми меня: у меня просто не было оснований отказать ему в поступлении. В этом Энрик весь в тебя. Если что-то делает, то делает это блестяще. Знания у него просто великолепны! И приемная комиссия была в настоящем священном экстазе, оттого, что он им продемонстрировал! Сам понимаешь, отчисление в таких условиях невозможно.

Похвала адмирала не доставила удовольствия киллу. И он попытался переключить внимание Крайтона на другое:

— Ладно. С Энриком я как-нибудь разберусь сам. И мой тебе совет: не слишком рассчитывай, что он получит диплом подведомственного тебе заведения. Но это частности. Лучше расскажи, зачем ты меня позвал. Ты был очень настойчив, мне даже пришлось перенести одну важную встречу…

— Да брось, Боррел, — перебил килла адмирал с удивившими меня нотками пренебрежения в голосе, — какие у тебя сейчас могут быть важные встречи? Пытаешься вернуть все назад? Еще не надоело? Лучше бы ты признал свою ошибку. Так, как мне кажется, проще было бы минимизировать последствия. Прошлое не вернется, но с твоими знаниями и опытом, ты мог выстроить и другую карьеру…

— Другую?!. — Глаза килла полыхнули таким бешенством, что я отшатнулась.

Если бы взглядом можно было испепелить, то от меня бы уже не осталось даже горстки пепла, как это ни банально звучит. И как ни тривиально, но именно моя невольная реакция помогла киллу опомниться и взять себя в руки. Он припечатал меня еще одним яростным взглядом, потом глубоко вздохнул и на мгновение прикрыл глаза. А когда снова посмотрел на Крайтона, то от вспышки ярости уже не осталось и следа. На фарна смотрел все тот же спокойный и надменный мужчина, что подошел к нам в компании арлинта, закованный в холодную броню безразличия:

— Ладно. — Даже его голос теперь звучал спокойно, почти безразлично. Я восхитилась выдержкой килла. Вот бы мне такую! — Мою карьеру оставим в покое. Зачем ты меня звал? Судя по тону сообщения, у тебя для меня есть что-то важное? И, — в этот момент килл впервые в упор посмотрел на меня, — если разговор настолько важен, может быть, отпустим юную особу погулять и потанцевать? Серьезные разговоры не для нежных девичьих ушек.

Крайтон только головой покачал с причудливой смесью удивления и восхищения: