– Гоша, займись ей, - прошу я его.

– Пусть немного поплачет. Она еще надеялась на тебя, а теперь ей вообще ничего не осталось.

– Что значит надеялась?

– Считала, что ты все же сойдешься с ней.

– Я ей повода не давал.

Гошка пожимает плечами.

– Я видел, как она встретила Инну, через силу. Теперь все выплеснула наружу.

– И все же, помоги ей.

Я иду к машине Инки и сажусь в нее. Она за рулем.

– Куда сейчас, на поминки или домой.

– Поехали домой.

– Неудобно так покидать всех.

– Я не хочу сегодня пить, а там обязательно заставят.

– Придумай тогда что-нибудь, нельзя же так... бросить всех

– Хорошо.

Я вернулся к родственникам Кольки и сославшись на недомогание попрощался с ними.

Дверь нашей квартиры была открыта, я рванул ее бросился вперед. На полу валялась одежда, бумаги, целые и разбитые вещи. Столы и ящики вывернуты, диван вспорот, шкаф опрокинут на пол. Горшки цветов валялись разбитые, земля разбросана по полу.

– Ой, - Инка, зажав рот стояла за моей спиной.
– Что это?
– сказала она уже шепотом.

– Кто то у нас побывал и произвел обыск.

Из спальни показалась кошка. Она подошла ко мне и потерлась мордой о штаны.

– Не могла дать по морде непрошеным гостям?

Тварь внимательно посмотрела мне в глаза и зажмурилась.

– Ни какой от тебя пользы.

Телефон перерезан и мне пришлось с большим трудом соединить два конца провода. Я вызвал следственный отдел. На проводе оказался Мишка.

– Валька, что там у тебя?

– У меня в квартире побывали, воры.

– Украли что-нибудь? Посмотри на глаз.

– Не знаю.

– Ладно, я подъеду минут через двадцать. Ничего не трогай.

Инка пришла в себя и села на краешек дивана.

– "Кельн" пропал?

– Наверно. Сейчас посмотрю.

Осторожно подхожу к лимонному дереву, вырванному из горшка и небрежно брошенному к батарее, раздвигаю листву... камня нет.

– Нет. Утащили.

– Слава богу. Сколько теперь нужно уборки...

– А мне все таки жаль, что его стащили... Сейчас сыскари приедут, потом уберем.

Через пять минут наша кошка решила размяться. Она играючи бросалась на одежду, под одежду, разбросанную на полу, гоняла бумаги и вдруг какой то грохот неуклюжего предмета пронесся мимо дивана, я обомлел. Моя кошка гоняла... алмаз. Так же зачарованно на все смотрела Инна.

– Боже мой, он здесь.

Я отнял эту злую игрушку у кошки.

– Ты плохо сделала, что не отдала его ворам, - внушал я ей.

Она морщила нос и глаза, чуть приподнимая лапу.

– Что же нам теперь делать? Я боюсь, теперь очень боюсь, - тревожно ежиться Инка.

– Ну вот, ты прошла чистилище в нашем морге, а тут испугалась.

– Там надо резать покойника, здесь могут зарезать и тебя.

– Может его выкинуть?

– Для тех, подонков, это не имеет значения, пока он не у них.

– Ладно, не будем опережать судьбу.

Я запихнул камень в карман.

Подъехала следственная бригада.

– Ну у тебя и наделали шорох, - говорит мне Мишка обходя комнату.
– Что пропало?

– Неужели в этом бедламе я могу определить что исчезло. Ты же сказал ничего не трогать.

– А ведь искали чего то у тебя профессионально. Судя по всему, вещь очень маленькую. Землю от горшков всю перетерли, диваны и матрацы вспороты, все что можно перещупать, перещупано, даже кошачий туалет вытряхнут. Где у тебя деньги лежали?

– В столе. Инна, ты брала последний раз, не помнишь, сколько там осталось?

– Сто тысяч рублей.

Мишка подходит к столу и толкает ногой пустой ящик, выброшенный на пол, денег там нет.

– Это хорошее начало, с него и начнем протокол.

До вечера мы прибирали комнаты и собирали вещи, когда поужинали и легли спать, Инка сказала.

– Я хочу тебе сказать, только ты не очень... не обижайся, но я ухожу, Валя.

– Куда.

– Уеду к отцу. Там, у него под крылышком жить безопасней.

– А как же я?

– Мы с тобой обязательно встретимся. Ведь ты меня будешь ждать, правда?

– Правда.

– Но пока, нам надо пережить эту неприятность. Ты сильный, вытянешь эту надвигающуюся беду. Я нет, поэтому пережду...