– Но, но, ты, не балуй.

Его рука лезет под полу шубы.

– Не шевелись. Я стреляю неплохо.

– Что тут у вас?

К нам подходят трое подтянутых мужчин.

– Да вот, товарищ полковник, не сдает оружие. Я пытался отобрать, не дает.

– Ты сын лесничего?
– обращается ко мне старший, которого назвали полковником.

– Да.

– Пусть ходит с ружьем. Только стой от нас подальше.

– А я и не собираюсь к вам приближаться.

– Добро. Пошли, лейтенант, - обращается полковник к приставшему ко мне парню, нам надо выставить охрану по периметру лагеря.

Прибежал довольный Хонди, ему видно повезло, кто то подкинул ему пожрать. Собака ложится у моих ног и с удовольствием смотрит на шум и беготню в лагере. Прибывший чиновник и генерал, начали распивать водку и закусывать бутербродами. Уже знакомый полковник принес несколько двустволок и раздает знатным гостям. Отец терпеливо ждет. Наконец, лагерь зашевелился. Закинув ружья на плечи, гости, под руководством отца, тронулись в путь.

– Пошли, Хонди. Нам тоже надо туда.

Сначала их поставили у кабаньей тропы, но гость заартачился и попер с генералом на тропу.

– Из-за сугробов их не видно, - утверждал чиновник, - лучше лицом к лицу, как в старые времена. Как, не дрейфишь, генерал?

– Армия никогда не дрейфит. Почему нет загонщиков?
– удивился генерал.

– Кабаны идут по расписанию, - ответил отец.

– Отлично. А зачем так много народу вокруг? Всем отсюда вон. Нечего пугать животных. Лесник, отведите этих бездельников подальше.

– Хорошо, товарищ генерал.

Отец махнул для меня рукой, это значит, я должен оставаться для страховки. Всех оставшихся, включая охрану, стал подталкивать и отводить метров за двести от засады.

– Хонди, сиди тихо. Голоса не подавать.

Умная собака оглядывается на меня и ложиться на снег. Я выбираю высокое место под сосной и выставляю ружье. Проходит пол часа. Чуткий слух уловил топот. Хонди поднимается и тянет морду вперед.

– Тихо.

По тропе бежит небольшое стадо. Впереди здоровенный, большущий секач, сзади кабаниха и пять кабанят. Они выскакивают из-за поворота трапы и замирают. Вожак с загнутыми клыками оценивает обстановку, увидев двух людей. Он принял решение и склонил голову. Теперь вперед, на этих двуногих непонятных животных.

– Стреляй, - вопит генерал своему партнеру.

Раздаются четыре выстрела. Кабан наверно ранен, но несется к цели как метеор. Мне трудно стрелять, разбросанные впереди деревья мешают мне, кроме того, кабанья тропа ниже поверхности сугробов и видно только мелькающая верхняя часть свиньи, но все же, на долю секунды, между двумя стволами, я поймал его высунувшийся пятачок и нажал курок.

Хонди первый рванулся вперед. Я за ним. Ошалевшие от страха гости, стояли как столбы, у их ног лежал труп секача. Первым опомнился генерал.

– Это ты его?

– Я.

Хонди уже лает от восторга, созывая людей. К нам бегут придворные, впереди отец.

– Далеко ты стоял?
– спросил меня генерал.

– Вон там, за деревьями. Метров пятьдесят.

– А сколько тебе лет?
– опомнился, наконец, чиновник.

– Семнадцать.

Подошел отец. Он сразу все понял. Подошел к секачу и посмотрел на дырку в голове.

– Ты неудачно выбрал позицию, - сказал он мне.

– Я не хотел мозолить глаза.

– Ладно и так хорошо.

Подбежали охранники.

– У вас все в порядке?
– задыхался полковник.

– Все, если не считать того, что кабан в двух сантиметрах от моей ноги, - говорит чиновник.

– А ты чего здесь делаешь?
– обрушился на меня полковник.
– Я тебе говорил, что бы ты был подальше.

– Отставить, полковник, - рявкает генерал, - этот мальчик жизнь нам спас.

Хонди обожрался от ежеминутных подачек. Мы с отцом сидим за столом, где объедается свита чиновника и он сам. Я попробовал несколько бутербродов с икрой и семгой, запил все лимонадом и мне... понравилось. За столом обсуждалась охота и политика. Вдруг генерал обратился к отцу.

– Твой пацан отлично стреляет.

– Самый лучший стрелок, - с гордостью говорит отец, - белку только в глаз снимает.

– А в монету с пятидесяти шагов попадет?

– Хоть в десять монет.

Главный чиновник сразу заинтересовался.

– Пусть попробует, - предложил он.

Все за столом оживились и выскочили на поляну. Генерал с полковником пошли закреплять на сосне монеты. Отсчитали пятьдесят шагов.

– Ей, парень, иди сюда.

Я подхожу.

– Видишь пять монет.