Шрифт:
Проня (манерно). Что ж это вы допытуетесь? Мне конфузно. Я барышня! (В сторону.) Ага, дождалась-таки!
Голохвостый. Что ж что барышня, это ничего, это чистые пустяки.
Проня. Я и понятия в этом никоторого не имею.
Голохвостый. Ей-богу, не беспокойтесь!
Проня. Вы мне такого жару подкидаете, что я прямо краснею. Разве не знаете, как безневинной девице стыдно…
Голохвостый. Да если уж без этого никак нельзя обойтиться: все равно придется.
Проня. Ах, не говорите мне про любовь… И я до вас ужасть как… Только, будьте добреньки, не говорите, пожалуйста, про любовь, потому это шкандаль…
Голохвостый. Что вы? Я, значит, прошу вашу руку-сердце.
Проня. Мерси! Только тут ночью… при луне… так мне ужасно это слушать, аж сердце колотится… Вы завтра приходите до нас предложение делать…
Голохвостый (целует руку). Я только боюсь родителев ваших, а то б давно зашел…
Проня. Ежели что я согласна, так уже небеспременно…
Голохвостый. Вы мне как воды целющей на раны полили, моя зозулечка. (Целует.)
Проня. Ах, не могу! Бежать надо! Приходите же завтра беспременно; я вас атрикамендую, а вы и предложение сделаете…
Голохвостый. Приду, приду, моя канахветочка!
Проня. Душка! (Быстро целует Голохвостого и бежит к калитке.) Ламур! (Убегает.)
Явление седьмое
Голохвостый, один.
Голохвостый. Бон-бон! (Приплясывает.) Трам-тара-ра, ура! Наша взяла! Поздравляем вас, Свирид Петрович! Выиграли дело! Проня, значит, тут. (Показывает кулак.) Старики, верно, не будут противиться, потому потакают дочке во всем. Только ж и погана! Ой, погана! Да еще лезет целоваться! Надо будет купить дорогого мыла, чтоб замывать после нее губы… Но зато ж все мое! От дерну! Хватит вам, Свирид Петрович, зайцем быть, — шабаш, довольно! Можно будет и самому зайцев ловить, а особливо куропаточек… фррр… Хап — есть! Хап — и есть!
Явление восьмое
Голохвостый и Галя.
Галя (идет с кошелкой, вглядывается). Вот мы как с мамой запоздали на старом огороде, уже все и разошлись в нашем конце… Нет, вон кто-то стоит, уж не Степан ли? (Приближается, чтоб получше рассмотреть.)
Голохвостый (увидев ее). А, на ловца и зверь бежит… (Подлетает.) Цып-цып, курочка!
Галя. Ой, это чужой кто-то! (Хочет бежать, но Голохвостый загораживает путь.)
Голохвостый (присмотревшись). Господи! Это ж та самая красунечка, что я около Владимира видел! Вот цыпонька! (К ней.) Да не дрожите, чего бояться, моя зозулечка, — что я, съем?
Галя. Вот, ей-богу, коли не пустите, караул закричу и будочника покличу.
Голохвостый. Выдумаете! Только крикните, я такого наговорю, что вас сразу в часть посадят.
Галя. За что? Вы насильничаете среди ночи, а я буду сидеть?
Голохвостый. Послушайте, серденько, не вздымайте шуму, ведь я только поговорить с вами хотел, моя звездочка ясная. Как повидел я вас около Владимира, так с той самой ночи и пропадаю, — прямо схватило мое сердце горячими щипцами, гвоздем в голове сидит, хоч бритвы в руки не бери!
Галя. А правда, это тот самый… Видите, гонялись, гонялись там, а теперь и здесь не даете пройти; стыда на вас нет, а еще панич!
Голохвостый. Так когда ж влюблен, да так влюблен, что хоч возьмите в руки пистолета и прострелите тут грудь мою!
Галя. Так я и поверила! Ищите себе панночек!
Голохвостый. Да вы лучшие из самых красивых панночек; вы просто такая цыпонька, что аж слюнки текут, поверьте!
Галя. Хороша Маша, да не ваша!
Голохвостый (разгорячась). Чего ж так — не наша? Какая ты строгая, нелюбезная! Да у меня, голубочка моя, всякого добра столько и еще столько, да я озолочу тебя, брильянтами обсыплю — на весь Киев.