Шрифт:
– Меня завтра не будет. Я должен вернуться на полигон.
– Ладно, иди сейчас. Я договорюсь с глав врачом, он тебе разрешит.
Ой, Андрюша, - она соскочила с кровати и бросилась ко мне.
– Тебя отправили сюда?
– Нет, выгнали на время испытаний, завтра необходимо возвратиться обратно.
– И ты сразу же ко мне.
– А к кому же. Покажи мне свой носик.
Я осторожно целую ее.
– Кругом люди... Пойдем туда... в коридор.
В конце коридора мы усаживаемся на матрацы и начинаем целоваться.
– Ты поругался с Мироном?
– вдруг спрашивает она.
– Так и вышло. Не сошлись в технических вопросах.
– Он опять подставил людей?
– Откуда ты все знаешь?
– Я просто знаю с кем работаю. Знаешь, что я думаю, ты с ним не сработаешься.
– Естественно. Но я не хочу уходить с этой работы.
– Тебя тогда уволят или куда-нибудь затолкнут.
– Чего раньше времени гадать. Посмотрим.
Мы проговорили до самого ужина и только тогда дежурный врач предложил мне покинуть стены этого учреждения.
Я вернулся на полигон вечером и в своей комнатке в спорт комплексе обнаружил Вырви Глаза.
– Привет. Ты чего здесь?
– Тебя жду.
– Ясно. Рассказывай, что произошло.
– После твоего отъезда меня сняли с руководителя испытаний.
– Мирон?
– Он. Его натравил капитан Самсонов.
– Так... с. Хорошее начало. Дальше что?
– Мирон сам встал за пульт и ошибся на сто метров. Надо было совмещать крест наводки с самой высоты, а он это сделал где то со средины траектории, ракета стала выправляться и не дотянула до цели на сто метров.
– Но это наверно не повлияло на результаты эксперимента. Как прошло испытание?
– Вроде ничего, вырубились все электронные системы, не только двух подземных этажей, но похоже и всего района, включая Дзержинск. По крайней мере, вся наша аппаратура и ни один монитор, подключенный к полигону, в течении часа не смогли работать.
– А люди как? Я про тех, кто обслуживал технику...
– Эти то? Вроде ничего.
– Что еще?
– Тобой интересовался зам министра.
– Ну и...
– Мирон сказал, что ты плохо чувствуешь.
– Вот это мне нравиться. Теперь увидишь, больше он меня в краткосрочный отпуск не пошлет.
– Ты был у Маши?
– Да. Плоховато с ней. Врачи пытаются что то предпринять. Но пока у них у самих нет четкого представления, как это делать.
– А что будет теперь со мной?
– Будешь работать. Завтра переговорю с Мироном, там решим твою судьбу...
– Значит, я не вернусь на должность руководителя испытаний?
– Я постараюсь, чтобы ты там был.
Мирон Иванович был в хорошем настроении.
– А, появился, гулена. Как там в институте, все в порядке?
– Не совсем. Директор института подал в министерство докладную, с просьбой, чтобы мы разделились. Он считает, что тематика института не соответствует нашей деятельности здесь. Завтра директор вылетает в Москву.
– Так, - сразу посерьезнел мой начальник.
– Надо бы и мне слетать в Москву. Ты, Андрюша, сейчас бери все дела в свои руки и готовь тему "Океан", представители фирмы приедут завтра.
– Хорошо. Я еще хотел спросить, у вас были какие-нибудь претензии к руководителю испытаний?
Мирон задумчиво смотрит на меня.
– А ты ведь настырный, Андрюша. Я понимаю почему ты задаешь этот вопрос. Все равно сделаешь по своему, не так ли?
– Так.
– Ну и черт с тобой, делай. Сам без меня будешь воевать с Самсоновым. Смотри, я делаю тебе уступку, но в замен больше не подставляй меня, вот такими демаршами.
– Это какими?
– В самый ответственный момент, бросить испытания.
Я чуть не задохнулся от такого вранья, но быстро пришел в себя.
– Я учту ваше замечание.
– С тобой чудесно работать. Я как раз сообщил зам министра, что твоей невесте стало плохо и ты вынужден отправить к ней. Горюнов очень переживал за тебя, просил, если что нужно он поможет.
С этими словами мой шеф вышел из кабинета. Ну и сволочь.
Странное название темы, "Океан". Морем и не пахнет. Такую гадость можно только придумать изощренному уму. В инструкции указано, что специальные химические реагенты, после взрыва бомбы, в виде тумана распространяются над землей во все стороны, на большой площади. За какие то доли секунд, туман затекает в окопы, блиндажи убежища, заполняет все ямки и щели и вдруг... вспышка. Температура такова, что все живое испаряется.