– Через день ты на нее можешь взглянуть.

– Разве ты не отвезешь меня к ней совсем?

– Нет.

– Почему?

– Здесь две причины. Первая, как твоя мать вторично переживет шок и неизвестно, что из этого получится. Вторая, как я объясню милиции, почему выкопал тебя из земли.

Она пьет молоко и руки ее чуть дрожат.

– Ты сказал, что я могу взглянуть на нее. Объясни мне, как ты это представляешь?

– Через два дня, девять дней после твоей...., во общем, мы приедем на кладбище и ты увидишь маму и всех родственников у своей могилы.

Молоко расплескалось у нее в руках.

– Отнеси меня на диван.

Я опять отношу ее в комнату.

Соня спит на диване. Теперь надо продумать, как расправиться с Сорняком.

Когда она проснулась, я только что вернулся из магазина.

– Ты куда ходил?

– На улицу. Хлеб купил.

Я занялся уборкой квартиры и только приблизился к дивану, как Соня спросила.

– Можно мне тебе задать вопрос?

– Пожалуйста.

– Я все думаю, почему ты выкопал меня? Ты знал, что я живая?

– Нет, не знал. Я даже сначала не хотел ехать на кладбище, но мой друг уговорил. Сказал, что видел как хоронят молодую девушку, а в руках у нее необыкновенная старая библия. Эта библия тебя и спасла.

– Где она?

Я достаю из полки железное чудо с камнями, кладу ей на колени. Она даже не раскрывает ее, а гладит руками. Слезы пробегают по щеке. Мне надо ее отвлечь.

– А кто такой Сережа?

– Сережа? Это мой парень. Мама все хотела, что бы я вышла замуж за него.

– Ты его любила?

– Не знаю. Так нравился, что то в нем хорошее есть. Может быть и люблю.

– Отец есть?

– Да, но папа с нами не живет. У него другая семья.

– Ты училась?

– В университете, окончила второй курс, - она сделала паузу.
– Скажи, а почему ты один живешь?

– Отец с матерью умерли, а женщина, которую я любил, ушла к другому.

– Вася, а ты кем работаешь?

– Токарем.

– Токарем? Не вериться.

– Почему?

– У тебя столько книг и потом я видела, как ты с ними работаешь.

– Значит есть токаря с отклонением. Сейчас пойдем мыться.

– Не хочу.

– Что значит, не хочу?

Я стягиваю с нее одеяло и начинаю ее раздевать. Сил сопротивляться у Сони нет, но она визжит и ругается.

– Насильник..., бандит..., гробокопатель...

Взваливаю ее голое тело на руки и несу в ванну. Там сполоснув как следует, приношу обратно в комнату на кровать. Она уже не кричит, даже когда растираю полотенцем, закрыла глаза и сжала губы. Натягиваю на нее свою рубашку.

– Когда поднаберусь сил, - вдруг сказала она, - я тебе глаза выцарапаю.

– Замечательно. А если ты еще будешь ругаться, отшлепаю по одному месту.

ВОСКРЕСЕНИЕ, 18 АВГУСТА

В воскресение Соня пыталась встать. Слабые ноги подкашивались.

– Чего смотришь? Помоги мне дойти до туалета.

Я опять беру в охапку и несу туда. После завтрака она долго дулась, потом не выдержала.

– Дай что-нибудь почитать.

– Что ты хочешь?

– Все равно.

Я даю ей книгу Томаса Манна о Генрихе Четвертом.

Меня увлекает история некоторых великих исторических личностей. Не с точки зрения знаний, а с точки зрения наживы. Я интересуюсь, где они захоронены, разорены ли могилы, хоронили при параде или нет, что за награды они заработали в своей жизни? Вот и сейчас изучаю знаменитого палача времен Анны Иоановны, его превосходительство генерала Ушакова, "великого инквизитора", начальника тайной канцелярии. С ним еще начинал заниматься мой отец, но трагические обстоятельства не позволили ему закончить это дело. Похоронен генерал в Александро-Невской Лавре. Из воспоминаний статс секретаря Леонтьева, служившего у графа Кайзерлинга, сохранилась интересная запись.

"... С приходом к власти Елизаветы, ненависть дворян и их челяди обратилась против прислужников Бирона. Даже их могилы топтали, а каменные плиты разбивали и разбрасывали во все стороны. Особенно пострадали: генерал Ушаков, генерал Собинов, дворяне -прислужники Зубовы, а также много немцев. Только через год разрешили родственникам восстановить памятники, но могильными плитами прикрыли предполагаемые места, так как уже трудно было установить места настоящих захоронений. Да и кладбище уже разрослось, а старых планов не сохранилось..."