Через некоторое время по непонятным причинам его партнер неудачно поскользнулся на лестнице, но это случилось не в бане, а в неведомом для Сергея Романовича месте. И ему пришлось взять на себя бремя полного управления бизнесом.

С Натиком у них были высокие отношения, когда каждый живет своей жизнью.

– Цыпа, ты дома? – ворковал в трубку Сергей Романович.

– Дома, дома, – щебетала Натик.

– Шалишь, – замечал муж, глядя в экран мобильника. – У нас дома потолок другой.

– Ромашка (так его любовно звала Натик), перестань. Я на потолок смотрю только по ночам, три раза в неделю.

– Я серьезно, – хохотнул довольный интимным напоминанием муж. – Ты где?

– В тренажерном зале, поддерживаю форму, чтоб мой муж на других не смотрел.

Натик повернула телефон так, чтобы муж мог видеть окружение.

– А что там за дебил педали накручивает? – подозрительно спросил Сергей.

– А я знаю? – начала раздражаться Натик. – Ты что, забыл?! Я домашняя хозяйка, а не птица-секретарь.

– Вот-вот, долго не задерживайся. Домой иди, мужа ждать.

– Сегодня же четверг, ты что, не пойдешь в баню? – удивилась Натик.

– А ну их! Надоели. Домой рано приду. Жди. Да, скажи Саре, чтоб эскалоп пожарила. Мяса хочется.

– У-у-у, ты мой пузанчик, будет тебе эскалопчик.

Понимание между мужем и женой состояло в том, что Натик догадывалась о том, что происходит в банях, но тактично молчала, а Сергей даже мысли не мог допустить, что его дорогостоящая собственность принадлежит кому-то еще. Он одел ее с головы до ног. Он оплачивает ее массажи, педикюры, дорогие салоны и всевозможные косметические прихоти. Она одевается у Ивашкина, а он, как известно, только на примадонн шьет! Что Ивашкин – «Гальяно», «Версаче» заполонили все вешалки в их доме.

Чтоб Сергей костюмы так часто менял или на стрижку такие деньжищи тратил! Ему удавиться легче! А для Натика – не жалко. И в том, что это шелковое тело, дорогими кремами, им оплаченными, обласканное, должно принадлежать только ему, – было его понимание супружеских отношений.

Натик это знала и часто давала советы подружкам:

– Пусть платит! Не жалко! Чем дороже ты ему обойдешься, тем тяжелее ему будет с тобой расстаться! Вон Ромашка, чем больше на меня тратит, тем сильнее привязывается. Пусть в нас инвестируют.

– Ой, ой, у тебя складочка между бровями появилась. Срочно иди к косметологу гелик подкалывать.

– А что я мужу скажу? – спрашивала наивная подруга.

– Как что, на массаж идешь! Разве им нужно знать? Ты думаешь, мой знает, что я себе губы подкачала или что я грыжки под глазами убирала? Ты что?! Он у меня натуральность любит. Он до сих пор думает, что это мой цвет волос. Забыл уже, что когда мы встретились, я брюнеткой была, и что грудь у меня была не третьего, а первого размера. Он считает, что она у меня от икры выросла.

Сотрудники офиса Сергея Романовича давно привыкли к его бурным мозговым штурмам. Прожекты распирали его – один заманчивее другого. Ему, человеку, не обремененному совестью, все казалось возможным, все было по плечу! К тому же он обладал прекрасной способностью не приходить туда, где его ждали, и появляться неожиданно там, где не ждали вовсе. С обывательской точки зрения, это характеризовало его ужасно. К примеру, на семейных праздниках, где родственники постепенно наполнялись ядом, запивая его алкоголем, и куда он в конце концов не являлся. Или на интимных встречах друзей с юными прелестницами, где он портил всю малину. Однако при других обстоятельствах это было замечательное качество по нынешним временам.

К примеру, завладев – теоретически – помещением на Николо-Ямской, он, не имея на это прав, продал квартиры неизвестным, но обеспеченным лицам. Затем эти же квартиры, продал по второму кругу, а потом по третьему. Место было доходное. Недалеко от центра, во дворе, можно сказать, тихое. Только страсти из-за него разгорелись нешуточные.

– Я не могу там работать! – признавалась дома Нина Антоновна, женщина средних лет. – Он опять нас продал! В который раз!

– Как продал? – встрепенулся муж.

– А так! Сегодня азербайджанец приходил, документы на квартиру показывал. Заросший весь. Волосы аж из-под воротника торчат, я даже испугалась сначала. – «Жэнщина, – говорит, – ти что, тоже здэсь живешь? Мине что, квартиру вмэсте с тобой продали?» – Я пытаюсь слово вставить, а он не слушает. – «У мэня, извини, мама ест уже, и у жены мама ест. Я тибя очень уважай, но уходи, пожалуйста, своя квартира». – И тут Алексей Иванович, наш главный бухгалтер, выходит. Азербайджанец удивился и спрашивает: «И он тоже здэсь живет?» – Я говорю: «Он бухгалтер». – «Бухгалтера тоже к квартире давал? Вай! Вай!» – Я хотела ему сказать: «Милый, да тут таких владельцев, что у тебя волос на груди!» – Да подумала, чего я лезу? Это что, мое дело? Мне зарплату платят, и ладно!».