Светлый кружок от небольшого костерка только подчеркивал глубокую черноту августовской ночи. Над обширным пойменным лугом низко стояли крупные мохнатые звезды. В траве, покрытой обильной росой, то и дело вспыхивали огоньки, - крохотные звездные отражения. И сами звезды были яркими и чистыми, словно бы вымытыми росой там, наверху. Лошадь, негромко отфыркиваясь, пила речную воду, подымая морду к маленькому ковшику Плеяд и словно бы прислушиваясь, как с ее губ срываются и шлепаются в воду тяжелые, весомые капли...

Александр, широкогрудый и обстоятельный, в просторной белой рубахе без опояски, блаженно щурился, поглядывая в пламя, перебегающее по хворосту. Кряхтя, он придвинулся ближе и длинной хворостиной осторожно выкатил из кучки углей печеную картофелину, пробуя, проткнул ее заостренной палочкой и, вдохнув аппетитный парок из маленькой дырочки, негромко сказал: "Готова..."

Николай, лежавший на спине, не шевелясь, раскинув руки, перекатился на бок и, предварительно обдув золу с подгорелой корочки, разломил картофелину пополам. Прислушался, уловив мягкий топот копыт по прибрежной тропке:

– Петр-то... Как всегда - прямо к трапезе... В колеблющемся свете костра показалась лошадиная голова, в больших глазах которой выпукло плясало отраженное живое пламя. Петр легко спрыгнул на землю, потрепал по холке своего любимого жеребца. Второго коня он привел в поводу.

– Чего припозднился?
– спросил Александр.
– Давай присаживайся... Перцовочки-то прихватил?

Петр быстро расседлал лошадей, стреножил их и пустил пастись. Пошарил рукой в седельной суме, поставил на землю две вместительные квадратные бутыли темно-зеленого стекла, серебряные стопочки и присел на корточки, покручивая усы.

– Не трудно тебе с двумя лошадками обиходиться?
– разливая водку, спросил Александр. Овес-то, чай, нынче дорог?

– А что ноне дешево?
– сердито отозвался Петр, шевельнув усом и бережно беря стопку двумя пальцами.
– Ну, во здравье!

В тишине послышался слаженный перестук. К костерку враз подлетел целый табунок четыре жеребчика-однолетка одной масти. С них так же дружно спрыгнули четверо славных кудрявых молодцов, явные братья, голые, словно после купанья.

– Здравия желаем!
– хором сказали они, невольно приглушая свои звонкие молодые голоса.

– Здоровы и вы будьте!
– крякнул Петр.

– Привет, гвардейцы!
– дружелюбно откликнулся Николай.

– Чего это вы скачете, как оглашенные?
– низким басом прогудел Александр.
– Али гонится кто? Волков бояться - в лес не ходить...

– Да какие летом волки, дядя Саня?
– весело кинул один из юнцов.
– И кони у нас крепкие, от любого волка уйдем. Тут другое... Какой-то ящик, вишь, железный за нами увязался...

– Ящик - ?заинтересовался Петр.
– На колесах?!

– На колесах... И с пушкой!

– Уж не революция ли опять?
– заколыхались мужики.

– Не...
– спокойно ответил Александр.
– Техника всполошилась. Я, видишь ли, ее законное место занял. Ну, рассудите сами, - какое-такое у броневика, существа неодушевленного, может быть законное место? А вот кто мне мое законное место отдаст? Броневичок затих невдалеке, не решаясь, видимо, подъехать ближе к костру. Из него никто не показывался. Петр, мягко ступая по траве босыми ногами, подошел к нему, внимательно оглядел со всех сторон и вернулся к сидящим вкруг огня.

– Одно явно, - доложил он, - ей ни водки, ни сена не потребно!

– Неприкаянная, в общем, машина!
– покачал головой Александр.
– Хозяина у нее нет!

Кони, мелодично позванивая медными кольцами на сбруе, с хрустом жевали душистую траву, ласково ржали время от времени, словно бы переговаривались друг с дружкой на своем древнем и мудром лошадином языке.

А неторопливая человеческая беседа, то и дело прерываемая негромким постукиванием серебряных стопочек, то затухала, то снова вспыхивала, словно огонек, перебегающий в костерке. Звезды потихоньку бледнели, и на востоке затеплилась узкая розовая полоска. Совсем близко со свистом крыльев пронеслась утиная пара и скрылась в прибрежном тростнике.

– Чую, знатный денек будет!
– вздохнул Петр.
– Эх, быстро летит времечко!

– Ну, нам, пожалуй, пора!
– поднялись четверо братьев-близнецов.
– Спасибо, старшие, за хлеб-соль...

– Куда поспешаете?
– спросил Петр.
– До города ровным аллюром совсем ничего. Зада не успеешь намозолить...

– Нам надо успеть еще по местам разобраться...
– засмеялись четверо близнецов.
– А то один раз на Аничковом-то мосту второпях перепутались, - до сих пор знатоки спорят-разбираются, кто из нас где стоял...