Шрифт:
Работы будет много, молодые альконы вспыльчивы, эмоциональны и нестабильны. Но пока ты жив — исправить и изменить можно все.
Глава 6. Дитя Смерти
Жизнь недалеко ушла от своей сестры Смерть. В конце концов, именно от неё умирают.
Записка в кабинете Первого алькона
Она плыла в прохладном мареве, укутывающем с ног до головы. Хотя… разве сейчас у неё была голова? Вовсе ничего не было, ни раздирающих душу сомнений, ни яда чужой навязанной любви, ни ненависти, ни недоверия. Да и физической боли не было. Тишина, покой и тепло. Всегда бы так. Вечно. Счастье укутало с ног до головы, хотелось смеяться и мчаться сквозь появляющиеся вокруг белые искорки вперед, кружась и ликуя.
Она не помнила в этот момент ни своего имени, ни прошлого, ни… Да ничего. И помнить не хотелось — отчего-то казалось, что не было там, в оставленной жизни, ничего хорошего. Иначе как бы она здесь оказалась? И где это — здесь?
Белые искорки вокруг стали увеличиваться, растекаться в разные стороны потоками — но все они смыкались где-то вдалеке, в одной точке. Она тоже направилась туда, влекомая общим порывом. Оглядываться по сторонам — скучно, да и страшновато как-то — только пугающая темнота и пустота — и едва заметные тени на грани. Сколько прошло времени — искорка не знала — только в какой-то момент оказалась у мерцающих серебристо-серыми узорами высоких врат, у которых стояло двое стражей — высоких белокожих воинов с длинными острыми косами. Или серпами? Она не помнила, откуда всплыло это название — просто приняла, как данность. Уже хотела было прошмыгнуть в ворота вслед за другими искорками, когда её поймали.
Ладонь с заостренными когтями медленно подхватила, поднося прямо к глазам воина.
– Откуда ты здесь, дитя? — спросила среброкосая тварь изумленно, показывая острые клыки.
– Она не понимает. Кажется, память заблокировалась, — озабоченно заметил второй.
– Она совсем маленькая, мне казалось, что в Мире наши дети больше не выживают в рабстве.
– Нет, она не оттуда, — задумчиво отозвался второй, потирая лоб.
– Из другого мира…
– Первый провел ритуал пробуждения, видимо, на свой страх и риск.
– Драгоценнейший всегда отличался изрядной самоуверенностью.
Серая мгла у ворот вдруг рассеялась, выпуская ещё одно лицо — высокую статную женщину с длинными заостренными когтями. Она усмехнулась уголками губ, склоняя голову на бок. В темных провалах глаз мелькнули и пропали темно-синие огни.
– Итиран, Наильран, дайте-ка мне малышку, — приказала, не переставая цепко смотреть.
И, когда стражи с поклоном повиновались, легко подхватила мерцающую душу, покачивая её на ладонях и что-то тихо шепча.
– Ей пора домой, — бледные губы чуть дрогнули в подобие улыбки, — дитя и так задержалась у нас, ей пока рано все это знать и видеть. Наиль, верни её душу назад в тело и пробуди кровь, я даю свое позволение.
– Значит ли это, что скоро мы сможем вернуться в тварный мир? — страж напрягся, чуть затрепетали крылья носа, загорелись глаза, застучал по ноге длинный хвост.
– Думаю, осталось недолго ждать. Кин-нэ умница, он уже почти все подготовил. Осталось немного, и моя сила вновь вернётся в мир, — длинные тонкие пальцы с силой сжали воздух, словно в попытке кого-то задушить. — И больше никто, никогда не посмеет тронуть моих детей, — последние слова буквально прошипел уже мужчина — высокий, темноволосый, но с такими же, как у большинства альконов, ярко-фиолетовыми глазами.
Стражи переглянулись. Если вместо Милосердной Матери явился Карающий Отец, значит, кому-то придется несладко. Но сначала надо было выполнить поручение Госпожи.
– Стой, — властно приказал мужчина. Он уже был совсем рядом, обдавая терпкой горечью миндаля и едва уловимым запахом асфодели. Ладонь великой сущности коснулась маленькой души, ставя ей невидимую метку. — Теперь ей будет легче освоить свою силу, да и кое-каких знаний и умений я подкинул…
Страж склонил голову и исчез, выполняя свою миссию. Возвращая душу в тело, восстанавливая его и пробуждая силу альконов. Память прыткой душе малютке он подтер — ни к чему ей сейчас помнить все, что было. Её ждет новая жизнь. Новое призвание. Новая судьба.
– Лети, Риаррэ. И будет счастлива, дочь нашего народа.
«Буду!» — хотелось ликующе прокричать! Но в этот миг мир снова померк.
– Давай, приоткрой губы, драгоценная моя. Ну же!
Через секунду чей-то наглый палец уже втиснулся между зубами, заставляя расслабить сведенные челюсти, и разжал рот. Нёбо тут же обожгло — в него полилась горько-соленая жидкость, отдающая странным, металлическим привкусом, но пробуждающая дикую жажду. Такую, что в какой-то момент она сама прикусила поднесенную к губам кожу, жадно втягивая чужую… кровь?!
Йаррэ попыталась сесть — но лишь слабо дернулась. Все тело было налито непривычной тяжестью, ломило, дергало, зудело — и, в то же время, она сама себе напоминала замедленный снаряд — вот-вот взорвется от переполняющей изнутри силы.
Кажется, её состояние поняли, по крайней мере, чужая рука исчезла, зато её подхватили на руки, крепко прижимая к такому приятно-прохладному телу. Она обессиленно положила голову мужчине на плечо, вдыхая показавшийся вновь знакомым легкий неуловимый аромат тлена, смешанного со светлым запахом цветов.