Достав из кармана зажигалку, он вновь принялся жадно исследовать глазами гравировку, изучая каждую чёрточку на металлическом, чуть поцарапанном от времени, корпусе. Хоть и выучил уже наизусть все царапинки.

— Что я вообще делаю? — спросил он сам себя, откинув крышку и чиркнув пальцем по колёсику.

Из горлышка тут же появился небольшой огонёк, с интересом поглядывающий на Игнэйра. Флатэс уселся на траву, прижал к себе ноги, сложил на них руки и голову, и принялся рассматривать комочек тепла, нервно подёргивающегося от дуновений ветра.

Журчание воды и приятная прохлада, проникающая под одежду, звонкие песни птиц, разносящиеся по лесу, шелест тонких деревцев с кустами у берега, танцующее пламя. В этой идиллии Игнэйр просидел, потеряв счёт времени, опомнился только когда на улице уже заметно стемнело. За это время он множество раз чиркал по колёсику, наблюдая за тем, как оттуда появляется огонёк.

Ведомый инстинктами, он вдруг потянул к танцующему пламени руку, отдёрнул.

— Безумие, — тихо пробурчал академец, стягивая с себя кофту и митенки. Сложил одежду рядом.

Открывшиеся на руках шрамы выглядели омерзительно и противно, смотреть на них всегда было тяжело. Вовсе не от боли, которую ему когда-то причинил огонь, а и от того, что натворил сам Флатэс. Боязливо поглядывая на горлышко зажигалки, но снова чиркнул. Снова появился маленький язычок пламени. Точно заворожённый, но в то же время напряжённый академец, протянул руку и опасливо притянул к себе жалящий шарик света. Тот, к его удивлению, не только повиновался, но и удобно расположился над ладонью, продолжая показывать завораживающий танец.

«Я точно сошёл с ума», — вновь подумал Флатэс и сглотнул, неотрывно наблюдая за покорным огоньком, который казалось даже и не планировал взрываться и опалять и без того изуродованную кожу.

Начиная осторожные манипуляции с непредсказуемым зверем, академец чуть увеличил шарик, затем ещё и ещё, пока тот не вырос в несколько раз. Странное, волнительное и будоражащее ощущение пробежало по кончикам пальцев, а после шмыгнуло к лицу, вызвав внезапную и впервые за долгое время искреннюю, но грустную улыбку.

В памяти одна за одной начали возникать вспышки, жалящие всполохи, противный запах гари и горящей плоти. Тошнотный комок подступил к горлу, от чего язык упёрся в нёбо. Суета, ужас поглотивший его за несколько мгновений и… Взрыв! Комок огня взорвался и нестерпимо обжёг кожу. Флатэс кинулся к воде и с размаху запустил в неё руку. Он ощутил, как холодный поток успокаивает жжение.

Подобравшись к кофте, он достал уже заканчивающуюся заживляющую мазь, которая неплохо справлялась со свежими ожогами и даже почти полностью заживляла будущий шрам. Наскоро помазав раны и крючась от разъедающих резей, он, взбесившись от беспомощности, снова подхватил зажигалку и снова выпустил огонь. Подхватил его и тут же замер. Удивление так сильно его сковало, что он раскрыл рот, глядя на разодетого во всё тёмное друга. Тот с тревогой, напряжением и ужасом, разглядывал израненные руки Игнэйра.

Подхваченный огонёк, снова взорвался у самой руки и Флатэс, зашипев, снова окунул повреждённую кожу в воду. После, не глядя на появившегося Малера, смазал обильно полученные раны, накрутил бинт и натянул митенки, а следом и кофту, сделав самое беззаботное лицо на свете.

— Это… — задыхаясь от шока начал было Присфидум, но замолчал, только поднятая рука с пальцем нервно подёргивалась в сторону уже скрытых под тканью шрамов.

— Ничего, ясно? — отрезал Флатэс и уже на автомате улыбнулся. — Как там ваша прогулка, я уж думал эта девица от тебя не отлипнет, — беззаботно продолжил Игнэйр.

Он запрятал вещи в карман и посмотрел на Малера с совершенно невинным выражением и привычным озорным взглядом.

— Флатэс, твои руки… они же… они же все обожжены, — просипел Малер, не сводя потрясённого взгляда с друга. — Почему ты… постой… что это… как?

Не успел Малер изумиться ещё сильнее, как в десяти метрах от них что-то вдруг зашипело. Начал активно сгущаться из неоткуда появившийся чёрный туман, клубящийся во все стороны. Внимание академцев переключилось на него. Из дыма так же внезапно вынырнули двое людей, в которых Флатэс признал сопротивленцев. За ними протягивался след тёмных струек дыма.

Сопротивленец с чёрными волосами, перекинул взгляд на них и замер. Его глаза широко распахнулись, а сам он выглядел так, точно встретил душу, что должна быть заключена за сдерживающей завесой.

— Какого хрена. — Только и смог выдавить Флатэс, не поверив глазам.

Сопротивленец с яркими янтарными глазами, мерцающими во полутьме, точно пара светлячков, цыкнул и сжал губы от злости:

— Глорас, кажется, у нас проблема.

Территория академии кувелов,река Светлой Девы

Собравшаяся свора тёмных выродков с горящими от жажды крови глазами, неслись наряду с оставшимися тенадасерами, не попавшими под действие чудо-бомбочек. По ту сторону, стояли растерянные академцы и сопротивленцы. Сгустившаяся завеса дыма, закрывала одних од других. Эпкальм судорожно пытался понять, что же им делать, ведь если они с Глорасом бросятся бежать, то могут пострадать те юнцы. Как на зло в голову ничего не приходило, кроме как кричать им уходить. Сопротивленец внимательно посмотрел на студентов и мысли резко свернули в другом направлении, когда в глазах, точно огненные языки, запылали волосы одного из академцев.