Бросив взгляд на митенки, он ненавистно смотрел на скрытую изуродованную под ними кожу, точно и не было никакой ткани. Из-за того, что Игнэйр часами мог разглядывать ожоги, — не без отвращения, — сумел запомнить каждую завитушку, которую оставил ему огонь. Оперевшись о стену, он понял, что не сдержится. Перед выходом из общежития сорвался с места и побежал в туалет, где желудок в конечном итоге вывернулся наизнанку. Воздух заполнился кислым запахом желчи и переваренной еды. Живот ещё крутило, но выталкивать наружу было уже нечего. Вязкая слюна противно стекала по губам. На желудке всё ещё ощущалась тяжесть.

Нажав на спусковой механизм в стене, он посидел ещё несколько минут, стараясь собраться. Как бы парень не хотел, но перед братом и дома, не сможет выдавить из себя ничего. Там он не сможет притворяться, улыбаться или шутить. Там он будет безжизненной оболочкой, готовой рассыпаться от любого взгляда или слова.

Выдохнув, Флатэс таки вышел и оказался на улице, где его уже ждал брат, облачённый в форму восьмого ордена. Она сидела на его в меру мускулистом теле как влитая.

Нитки, которыми вышит герб, отливали серебром; за несколько лет он таки дослужился до лидера отряда. Яркая, довольно облегающая форма, подчеркивала все достоинства его фигуры — от широких плеч и крепкой спины до подтянутых мышц на ногах. Его не менее ядрёно-огненные, слегка закручивающиеся, волосы спадали на лоб, а тёмно-голубые глаза мерцали в свете полуденного солнца. По родинке с каждой стороны под глазами, придавали его образу шарма, а меч, закреплённый за спиной — строгости. Старший Игнэйр стоял неподалёку от пателанса и поправлял защитные пластины, закрывающие руки выше локтя.

— Ну и чего встал? Брата разве надо встречать с такой кислой рожей? Экскурсию можешь не устраивать, запрыгивай и поехали! — махнул рукой орденовец, увидевший застывшего на выходе брата.

Пэстаб одарил его широкой озорной улыбкой и показал зайца, растопырив указательный и средний палец.

Флатэс поспешил подойти, но головы не поднимал.

— И чего это за взгляд провинившегося щенка? Посмотри лучше на меня, как тебе моя форма?

— Класс, — равнодушно и тихо ответил младший Игнэйр.

Пэстаб помотал головой, понимая, что говорить с братом без толку, весело цокнул языком и пошёл к пателансу.

Мимо проходящие студентки раскрыли рты от удивления и осторожно начали показывать друг другу на машину. Орденовец лучезарно улыбнулся, подмигнул им, качнув головой вверх, а после уселся за руль. Флатэс опустился на кресло рядом и поставил сумку в ноги.

Перед ним раскинулась широкая загибающаяся панель с кучей кнопок, которая присоединялась к основному корпусу с экраном; там же располагалось рулевое управление. Пол под ногами завибрировал, когда Игнэйр старший завёл пателанс. Из небольших отверстий в нём начал подниматься золотисто-зелёный купол, завершающий фигуру круга средства передвижения. Платформа завибрировала и поднялась в воздух на несколько метров, а после Пэстаб развернул его и повёл с территории академии.

Какое-то время ехали в молчании. Флатэс с растущим страхом наблюдал за сменяющимися пейзажами. Ему хотелось, чтобы всё закончилось как можно скорее.

— Слушай, братишка, мы, конечно, все понимаем, что ты подавлен после произошедшего, но не надо строить из себя мученика. Не надо от нас закрываться, понял?

— Угу.

— Проблема не решится, если ты будешь её избегать или игнорировать. Можешь хочешь поговорить? Ехать нам всё равно не меньше часа.

Флатэс напрягся и стиснул руки в кулаки. Злость била в голову волнами.

— То, что я поджёг Экли по-твоему можно решить? — дрожащим голосом спросил он, следом затряслись и ладони. — Ты просто не понимаешь… я её убил!

— Ты в своём уме вообще? — разозлился Пэстаб. — Убил? Язык прикуси, недоносок! Да, ты немного подпортил её замечательное личико и тело, но не убил, ясно! После всех реабилитаций она выглядит очень даже бодрячком и с ней всё в порядке. Убиваешь ты всех нас, тем что прячешься в академии! Уехал учиться и ни слуху, ни духу, — с обидой продолжил брат, в чьём голосе не было и намёка на реальную злость.

Смысла продолжать разговор Флатэс не видел. Он поудобнее сполз в кресле и отвернулся от Пэстаба, наблюдая за мелькающими деревьями и прокручивал роковой день в памяти. В груди же неистово бушевали волнение, горечь и страх.

Академия кувелов

Калеса неторопливо брела по дорожке к зданию академии и не переставая прогоняла в голове сцены прошедшей ночи. Она хорошо помнила, как их компания нашла в лесу Ланию, как все мчались в медпункт вслед за Валтисом, подхватившим девушку на руки, как пришла медитрия.

Последующие события вызвали в Амкапир сильнейший гнев, который она смогла сдержать каким-то невероятным чудом. Медитрия осведомила всех, что Нобилиа в порядке, и что она просто выбилась из сил по какой-то причине; ей был прописан отдых. Переносить академку никто не стал, решили оставить её в медпункте. А вот то, что вызывало невероятную злость — Присфидум первым вызвался остаться с подругой и чуть не сцепился с Валтисом, который выступил против. Они таскали друг друга за футболки, пока их не растащили в разные стороны.