Люстра внезапно загорается, освещая все пространство, и я нажимаю на выключатель, немедленно выключая свет.

— Ты головой вообще думаешь? — рычу я на Майло.

Тупица.

Мы разбредаемся по дому, Майло и Крисджен направляются на кухню за пивом, в то время как Эми остается со мной, а Каллум осматривает потускневший серебряный подсвечник, прежде чем бросить его на землю.

Хрустальная чаша для конфет летит следующей, разбиваясь на сотни кусочков о плитку, и я слышу шум на кухне: Майло громит это место. Я останавливаюсь, но потом понимаю, что Мэйкон Джэгер чуть не убил меня сегодня вечером, так что пошел он к черту.

— Перестань! — кричит Крисджен своему парню прямо перед тем, как слышится звон разбитого стекла.

— Заткнись, — огрызается Майло.

— Боже, ты такой идиот.

— И что дальше?

Я огибаю перила и направляюсь к лестнице, их голоса исчезают, когда я поднимаюсь, вспоминая ее в раздевалке на этой неделе. Приходи вечером в мой дерьмовый дом. Попотеть со мной под одеялом.

Ступая по лестнице, я вдыхаю ее аромат, наполняющий этот дом, ужасаясь тому, как здесь холодно и пахнет плесенью от дерева, но… Хотя мой дом чистый, всегда опрятный и светлый, в нем нет того, что незримо присутствует здесь.

Я держусь рукой за перила и по пути наверх рассматриваю фотографии на стене, замечая, что некоторые из них отсутствуют, судя по пятнам там, где они когда-то висели. Фотографии в несочетающихся рамках, одни — черно-белые с разбитым стеклом, а другие — столетней давности: вероятно, это их прадедушки и прабабушки и дальние родственники.

На одном из них изображена вся семья, включая отца Лив, который втиснулся в надувную лодку, на следующем Арми держит детеныша аллигатора и выглядит безмерно счастливым.

Фото Лив совсем мало. Думаю, что фотографирование перестало быть важной частью ее жизни с тех пор, как родители умерли, а она повзрослела.

Я брожу по спальням, выходя обратно сразу же, как только вхожу, потому что от запаха парней меня тошнит, но, когда я открываю дверь в последнюю спальню справа, все по-другому. Хотя это не ее комната. Я понимаю это с первого взгляда.

Заправленная постель, чистый пол, и пахнет средством для полировки мебели.

Мэйкон. Похоже, от военных привычек сложно избавиться.

Я захожу внутрь и замечаю, что в его комнате есть ванная. Каллум идет за мной, я выхватываю флаг у него из рук, бегу к кровати и падаю на нее.

— Забери его, — говорю ему и расправляю флаг над головой, лежа на кровати Мэйкона.

Каллум широко ухмыляется и фотографирует меня.

— Черт возьми.

Но, прежде чем успеваю встать, он наваливается на меня. Я замираю, и его рот оказывается на моем до того, как я решаю, что делать дальше.

— Мы должны убраться отсюда, — извиваясь, произношу я.

— Нет, ты должна согласиться, — отвечает он. — Теперь у меня есть твоя фотография на кровати мужчины, который гораздо старше тебя. Что подумают твои родители?

Это шантаж? Он задирает мою рубашку и посасывает мою грудь через лифчик так сильно, что мой позвоночник напрягается, а тревога возрастает.

Нет.

— Каллум, — прошу я, отталкивая его.

Но вместо того, что слезть с меня, он облизывает кожу поверх лифчика, оставляя следы поцелуев по всей моей груди.

Я обнажаю зубы и сжимаю рукой его рубашку.

— Что подумают мои родители насчет ведения бизнеса с Гарретом Эймсом, когда узнают, что он насилует свою несовершеннолетнюю дочь?

Каллум останавливается, и я почти улыбаюсь, несмотря на дрожь в теле.

Неужели он правда думал, что сможет провернуть такое со мной? Кого еще он сделал своей жертвой?

Отстранившись, он встает с кровати и смотрит на меня сверху вниз, как будто теперь видит во мне врага.

— Так, так, так, — протягивает Каллум. — Ты только что стала еще интереснее.

Честно говоря, его сестра, наверное, считает, что она добровольная участница, но мужчине чуть за пятьдесят, и у всех нас есть скелеты. Я могу ударить так же, как и Каллум.

— Я заполучу тебя, Клэй, — в его голосе слышится решимость и нотка угрозы, с которой он никогда раньше со мной не разговаривал.

Да, ты тоже только что стал интересным.

Я слышу, как Крисджен кричит снаружи, вероятно, Майло опять вытворяет какие-то глупости, и Каллум разворачивается и уходит.

Приподнявшись на кровати, я наблюдаю за дверью, чтобы понять, вернется он или нет, и в моем животе поселяется беспокойство, к которому я не привыкла. Сначала Лив с ее братьями, а теперь Каллум. Я уверяла Мэйкона, что его власть — иллюзия, но теперь ясно, что и моя тоже.