Она поднимает на меня глаза, и слезы бегут по ее лицу, размазывая некогда безупречный макияж.

— Я... Я...

— Что такое?
– спрашиваю, нуждаясь в том, чтобы она сказала мне, чтобы я мог найти своих друзей.

Она обхватывает руками свой живот.

— Этого недостаточно, Коул!
– кричит Дик, прерывая мой рассказ. — Почему ты сказал ей бежать?

Я смотрю на своего лучшего друга, и в груди у меня все сжимается.

— Бекки была беременна.

Остин задыхается. Дик просто смотрит на меня, словно не видя.

— Я…

Он бьет меня по лицу, отбрасывая назад. Спотыкаюсь о собственные ноги и падаю на задницу. Я должен был это предвидеть. Он надвигается на меня, его тело наваливается на мое, и его кулак врезается мне в челюсть. Мое лицо начинает пульсировать, и я чувствую вкус крови. Обычно мне это нравится, но не так. Не сейчас. Мне неприятно видеть, как ему больно. И самое ужасное, что это я сделал это с ним.

— Остановись!
– кричит Остин. — Дик!

— Я пытался защитить ее, - прорычал я между его ударами.

Он снова бьет меня, и на этот раз бью его кулаком в бок. Он хрипит, и я снова бью. Он отступает, и я отталкиваю его от себя.

Мы оба тяжело дышим, сидя на полу. Медленно встаю, а он вскакивает на ноги, как будто я собираюсь напасть на него.

Он поднимает кулаки, и я делаю то же самое.

— Я не хочу с тобой драться.
– Он фыркает, как будто не может мне поверить. Облизываю разбитую губу и пытаюсь перевести дыхание.

— Я сказал ей бежать. Ты знаешь, что бы это с ней сделало? С ребенком? Она бы стала ответственной за то, в чем, как мы теперь знаем, она никогда не была виновата.
– Я не мог так поступить с ней. Не мог подвергнуть такому испытанию.

— И ты сделал это ради Дика, - говорит Остин. Мы оба смотрим на нее, а она плачет. Слезы текут по лицу, и она облизывает свои влажные губы. — Ты не хотел, чтобы Дик знал, что Бекки замешана в этом. Не говоря уже о том, что она беременна ребенком его лучшего друга.

Моя грудь напряглась, а желудок опустился.

— Это правда?
– требует он.

Я опускаю кулаки.

— Мне очень жаль, Дик.
– Мой голос дрожит, и он сглатывает. — Я хотел тебе сказать. Но...

— Но ты спас ее.
– Остин прерывает меня.

— Прекрати, - говорю я, видя ее взгляд. Это тот же самый взгляд, который она бросила на чердаке, когда поняла, что меня не было за рулем. Как будто я чертов святой. А это совсем не так.

— Ты защитил ее, Коул. Так мало кто может поступить.

Моя челюсть сжалась.

— Я использовал ее.

Дик откидывает голову назад, смотрит на сводчатый потолок и стропила, вздыхает, словно считает до десяти, пытаясь не убить меня.

— Как?
– спрашивает Остин. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду под словом «использовать».

— Коул оказал ей услугу, так что она в долгу перед ним, - рычит Дик, зная, как это работает.

Как я работаю.

— Что ты заставил ее сделать?
– спрашивает она в замешательстве.

Я смотрю в глаза женщине, которую полюбил, и надеюсь, что это не разобьет ей сердце. Сегодня могу потерять их обоих, но я всегда был бойцом. Я сделаю все, что нужно, чтобы вернуть их.

— Я заставил ее стать твоей подругой.

Я плаваю по кругу. Это все, чем я занимаюсь после автокатастрофы. Если не в бассейне, то на терапии, пытаюсь привести свое тело в норму, потому что не хочу потерять место в команде по плаванию. Хотя не уверен, что это когда-нибудь произойдет, потому что все время, черт возьми, болит. Прошло шесть недель после аварии, и я бросил принимать обезболивающие таблетки в тот день, когда вернулся домой из больницы. Мне нравится напоминание. Боль. Я ее заслужил.

"What You Deserve" группы No Resolve играет через колонки, пока я делаю круги.

Выныривая из воды, понимаю, что я не один. Кто-то стоит позади меня, но это не мой отец. Он уехал на неделю. Проведя обеими руками по волосам, я выхожу из бассейна и сдерживаю вздох. Это Бекки Холт. Я не могу от нее избавиться. Она просто еще одно напоминание.

— Не слишком ли рано для плавания?
– спрашивает она, сидя на одном из шезлонгов под навесом.