— Виола...

Я нахмурилась.

— Больше никаких секретов!.— Кричит она.

— Именно. — Мама наклоняет голову и улыбается мне. — Больше никаких секретов. Я тоже этого хочу.

Виола резко кивает, выдвигает стул и садится.

Я остаюсь на месте.

Ви и мама оглядываются на меня.

Выражение лица моей младшей сестры делает ее похожей на незнакомку. Ее губы поджаты, глаза закрыты капюшоном, пальцы неподвижны.

Боль когтями впивается в меня.

Сердце кровоточит в ребрах.

В этот момент я понимаю... Я так и не нашла Виолу сегодня. Бодрая, невинная, веселая тринадцатилетняя девочка, которая сегодня шла домой из школы, сбежала при виде нашей мертвой матери.

И эта щебечущая, невинная тринадцатилетняя девочка так и не вернулась.

Джинкс: Давненько я не отправляла тебе личных сообщений, Новенькая девочка. У меня есть для тебя сделка. Она включает в себя то, чего ты хочешь, и то, чего ты не хочешь.

Джинкс: Не хочешь поделиться секретом?

5.

КАДЕНС

Мой телефон жужжит, но я не смотрю на него. Мама сидит напротив меня. Виола рядом со мной. Здесь так тихо, что я слышу каждый грубый вздох, раздающийся в моих легких.

— Что случилось в прошлом году, мама? — Шепчет Виола. — Что случилось той ночью?

— Той ночью... Я решила срезать путь домой, когда услышала ворчание и звуки борьбы.

Она глубоко вдыхает, пальцы лезут в карман за сигаретой.

Виола наклоняется вперед.

Я задерживаю дыхание, когда мама выдыхает дым.

— Я должна была убежать, но не сделала этого. Глупо с моей стороны. Но я сделала следующее. Я спряталась за мусорным баком и не высовывалась. Когда я услышала, что все стихло, я решила, что драка закончена и парни ушли.

— И?

Виола скривилась.

— Я ошибалась. — Карие глаза мамы стекленеют, словно она заново переживает этот момент. — Он был там. Весь в чьей-то крови. Нож в руке. Выглядел как оживший дьявол. И он смотрел прямо на меня.

Виола вздрагивает.

Я хмурюсь. Не знаю, верить ли ей.

Я не верю ничему, что выходит из ее уст.

Но Виола застыла на месте.

— Если ты стала свидетелем убийства, почему ты не сообщила в полицию? Зачем было убегать и притворяться мертвой?

Глаза моей сестры искренни. Отблеск ее невинности, восставшей из пепла.

Я бы обрадовалась, но эта невинность граничит с наивностью. Невежество, которое позволяет ребенку играть с огнем.

Или со змеей.

— Ты знаешь мою историю. — Говорит мама, вздыхая так, что она выглядит жалкой и хрупкой. — Я то попадала в реабилитационный центр, то выходила из него. Что бы я ни сказала, полиция бы мне не поверила. А я не могла рисковать. Что, если этот парень придет за вами? Он не похож на человека, который позволит свидетелю уйти.

Я насмехаюсь.

Мама делает вид, что не слышит.

— Я сделала выбор, который обезопасит вас обеих, и, к счастью, Кейди согласилась меня прикрыть.

— Думаю, вы обе не посчитали нужным поделиться этим со мной.

Я открываю рот, но мама вмешивается прежде, чем я успеваю.

— Дорогая, мы просто хотели тебя обезопасить. Вот и все.

Глаза Виолы смягчаются, когда она смотрит на маму.

— Если ситуация была настолько ужасной, как можно вернуться сейчас? Разве тот парень все еще не на свободе?

— Я уже доказала, что не стану проблемой. — Мама стучит сигаретой по столу, и она догорает. — Я могла бы уже обратиться в полицию, но не стала. И дело закрыто. Свидетелей не было. Я свободна и чиста.

— Ты уверена? Мне кажется, это слишком просто.

— Я очень уверена. — Мамин взгляд метнулся в сторону.

Ее руки становятся суетливыми. Кто-то назовет это признаком нервов, но я-то точно знаю, что это значит.

Она слишком давно не затягивалась. Сигары больше не сдерживают ее желания.

— Теперь все в порядке.

Мама улыбается и тянет руки под стол. Наверное, чтобы почесаться. Иногда она царапала себя до крови. В детстве это было самое страшное зрелище. Ни один шестилетний ребенок не хочет, чтобы его маме было больно, но когда она сама причиняет себе боль...

— Вай, пора спать. — Я проверяю часы. — Завтра будет трудно проснуться в школу.

Мама поднимается.

— Я тоже немного отдохну.

— Куда ты идешь?

Я останавливаю ее холодным взглядом.