— Можем уйти.

— Из ловушки, запрограммированной на поцелуй?

Глаза цвета ледяных топазов напротив меня потемнели. Он поднял руку, намереваясь коснуться, спросил:

— Ты этого боишься?

— Не уверена, что я этого хочу, — честно признавшись, поежилась.

— Поцеловаться можно по разному, — твердые губы скривились в усмешку, — не бойся, Ксюша, это всего-лишь единственный способ выбраться.

Он впервые назвал меня по имени. Пусть в сокращенной форме, но все же.

Вот это новость, Найтвейн оказывается знает, как меня зовут. Не думала.

Словно уловив мое настроение, он будто решил еще больше обескуражить меня и повторил:

— Ксюша?

А я и вправду растерялась. Это место, его взгляд, хрипловатый тембр, на удивление мягко произносящий «Ксюша» и…я замерла, не в силах сдвинуться с места.

Высокородный прикоснулся кончиками пальцев к внутреннему сгибу моего локтя, провел рукой выше, оставляя на коже полыхающую дорожку и легонько сжал мое плечо, подтягивая ближе к себе.

— Хочешь уйти, Ксюша? — спросил он, наклоняясь и я ощутила его дыхание на лице. Терпкое, фруктовое, непривычное и приятное, вызывающее ответную слабость в коленях.

— Хочу, — отвечаю, не узнавая свой голос. Звучит таким слабым и неуверенным.

Я понимаю, что сейчас произойдет.

Привести себя в чувства? Перестать растворяться в затуманившей сознание атмосфере?

Но ведь я правда хочу уйти…Уверена, точно хочу. В этом сомнения нет.

Что плохого в том, что он меня поцелует в щеку? Должно же сработать, верно?

Наверное…

Его лицо так близко, приближается и горячее дыхание касается губ. В последний момент отворачиваюсь, подставляю щеку. Слышу тихую усмешку. Кириэль большим пальцем обрисовывает мою скулу и мои ресницы дрогнув, опускаются.

И что он медлит? Всего лишь ни к чему не обязывающий поцелуй в щеку.

— Найтвейн, целуй и выпускай нас, — буркаю в сторону недовольно.

— Как скажешь, — быстро шепчет мне на ухо и смещает ладонь мне на затылок, разворачивая мое лицо.

Мгновение и мои губы опалило. Резко, буйно, нетерпеливо. От неожиданности и припекающего огня я невольно раскрываюсь ему навстречу и это была ошибка. Его требовательный поцелуй, будто раскаленным углем обжег нежную кожу, превращая мысли в пепел и разлился горячей тягучей лавой по венам.

Колени подкосило, я задрожала и требовательные губы высокородного смягчились. Ладонь, сжимающая мой затылок, мягко запуталась в моих волосах, перебирая их. Затем скользнула к щеке, прикасаясь бережно и всё это время он целовал, подчиняя мои губы своим.

А я… Словно перестала существовать, захлебывалась в безумных жгучих ощущениях своего первого поцелуя.

Он также внезапно отстранился. Буквально на пару сантиметров, опаляя неровным дыханием.

Я не сразу поняла, что он дает мне возможность успокоиться и перевести дух.

Было из-за чего успокаиваться. Меня лихорадило, голова кружилась и по всему телу разливалась слабость.

Где-то в районе запястья щипало и кололо, но я не сразу обратила на это внимание.

Едва придя в себя, опустила голову, присмотрелась.

У меня на глазах исчезала треклятая метка рабства от Найтвейна.

— Неделя истекла, — шевельнула распухшими губами.

— Что? — хрипло спросил Кириэль.

Похоже он и вправду не понял.

Зато до меня очень быстро дошло. Пусть мое тело все еще находилось в состоянии ваты и перед глазами все плыло, но отрезвляющий эффект адреналином разогнал туман, окутавший сознание.

Я оттолкнула от себя высокородного, точнее сказать, попыталась, ведь с таким же успехом я могла стараться сдвинуть скалу, но он поддался.

— Видишь? — показала запястье с полностью исчезнувшей меткой, — все, твоя магия надо мной не властна. Я свободна.

Его глаза почернели до предела, черты лица заострились и кажется, он хотел что-то сказать, но не успел.

Ловушка выпустила нас. Мы снова оказались в зале с другими эльфами и музыкой. Только в отличии от других парочек, что покидали сломанный портал — не смеялись. Это и привлекло всеобщее внимание.

Меня охватила гамма смешанных и противоречивых чувств. Растерянность, непонимание, злость на украденный поцелуй в губы, подавленность и стыд от того, что на нас все смотрят, бешенство, испуг, слабость и много всего, включая облегчение. Но самыми лидирующими оказались гнев и взвинченность с желанием гордо убежать с высоко поднятой головой, а перед этим высказать все, что думаю.