– Прошу к столу, аниса,- проворковала та.

Я молча обернулась. Подошла к ней, по пути сгребая коробки с трюмо, протянула их ей.

– Верните шейху, пожалуйста. Я это не приму.

– Но госпожа…- испуганно произнесла женщина,- шейх будет в бешенстве… Нельзя отвергать его подарки…

– Верните его подарки. Или я выкину их в мусорку.

Гнев и раздражение не отступили даже после того, как я насильно заставила себя поспать. Списалась с матерью, чтобы лишний раз удостовериться, что у нее все прекрасно. От мысли о том, что это счастье построено на песке, щедро насыпанном шейхом Тамером, стало еще более гадко. В голове почему-то всплыла картина, как он не задумываясь всунул в руки той эскортнице в гостинице толстую пачку денег. Он покупал всех вокруг. Покупал и презирал.

Прошла в библиотеку, чтобы занять свои мысли. Нашла интересную книгу на английском с трактовкой Корана. Давно хотела подступиться к такому чтению, не получалось. А теперь зашло. Если Устаз Фарес решит провести еще одно занятие со мной и после моей выходки с подарком меня не погонят отсюда в пустыню к змеям, обязательно переведу тему на Коран. Хватит с меня этой лирической ерунды, которая только теребит душу и вводит в заблуждение… Для моих знаний гораздо полезнее послушать настоящего знатока арабского языка, говорящего о главной книге этой культуры.

– Майя, а ты отчаянная,- усмехнулась Алия, когда я в очередной раз кинула телефон на кровать, игнорируя звонки Шейха.

О том, что это именно он мне звонит с того самого вечера, как я вернула дары обратно, было нетрудно догадаться. «Хозяин» предусмотрительно вписал свой номер в записной книжке предоставленного мне смартфона.

Вот только говорить я с ним не собиралась. Уже как пятый день… На худой конец, он не предупреждал меня, что я должна с ним говорить по телефону. Выслушивать от него по поводу подарков я тоже не хотела. Да и вообще, почему я должна что-то от него принимать? Одно дело-знания, другое- все эти знаки внимания, переводящие отношения в другую плоскость…

Я не они. Я не его девки без лица и индивидуальности. Не нужно дарить мне очередную штампованную побрекушку, пусть она и дорогая. Не нужно дарить мне вообще что-то…

– Надо же… То есть тебе снова и снова приносят эти коробки, а ты их вышвыриваешь?

Да,- строго поджала губы.

Алия вальяжно откинулась на подушках рияда, рассматривая снова присланную сегодня с утра для меня коробку. Её я, естественно, так и не открыла. Он проявляет упорство. Но я упорнее.

Зато это с большим интересом сделала назойливая соседка.

– Какая красота! Какое кружево, Майя! Это не просто люкс, это само воплощение роскоши!- не унималась она, разглядывая тончайший черный шелк пеньюара, украшенный потрясающей красоты рукавами. Они были словно бы украшены какими-то арабскими буквами.

Я не знала этой фирмы. Но ее хорошо знала Алия. И этого мне было достаточно, чтобы в очередной раз усмехнуться про себя его неоригинальности. Сознательно заставляла себя не трогать и не смотреть.

– Закрой. Я это тоже отдам обратно.

Девушка потянулась ко второй коробке, но я заорала.

– Не смей открывать! Здесь нужно рвать упаковку! Не желаю, чтобы он видел, что я вообще к этому прикасалась, понятно?!

– Интересно же…

– Ни капельки!

Алия вздохнула.

– Я не понимаю тебя. Ты что, хочешь, чтобы он с тебя три шкуры содрал? Отказаться от подарков шейха- это унизить его, Майя… И ты сделала это не один раз, по незнанию. Ты добилась того, что вся прислуга перешептывается об этом во дворце. Ты ведь учишь местные традиции… Зачем ты обостряешь? Это просто подарок. Хотел бы Тамер тебя к чему-то обязать, ты бы уже была под ним…

– Посмотри лучше, я правильно подвела глаза?

За последние три дня Алия проводила у меня чуть ли не по полдня. Если наше общение все-таки было санкционировано Тамером, то он явно прощупывал обстановку… Зулайха больше за мной не приходила, видимо, обидевшись на мою резкость. За это время я успела дважды встретиться с Устазом Фаресом, немало удивив и обрадовав его своими познаниями сур Корана. А еще у меня был наиинтереснейший урок арабской каллиграфии. Наверное, эта наука оказалась одной из самых сложных из тех, что я встречала.

Каллиграфия в арабском мире приравнивалась к настоящему изобразительному искусству. Немудрено, ведь в исламе запрещено изображать человеческие образы. Вот они и развивали дозволенное. Доводили до совершенства. Пока я лишь эстетически могла насладиться красотой вязи, сплетенных мастерами чернилами, словно кружева.

Смысла слов я не различала. Они пока были для меня нечитабельны. В изобилии штрихов и огласовок. Да и голова была совсем не там, где нужно. Снова и снова я вопреки воле возвращалась к мысли о том, какими лживыми были речи шейха. Отныне все прекрасное в этом сказочно-очаровательном арабском мире ассоциировалось с его ложью. Даже до безумия красивая природа садов дворца вызывала печаль…