Шрифт:
– Слышь, ты, – рявкает смертничек. – Руки убрал.
И встает на дороге. Толкаю его и получаю обратный тычок в грудину.
Истомина выдыхает:
– Сашка…
В глазах темнеет. Ах ты за него волнуешься?
Выпускаю Ольгу, чтобы освободить себе руки, и без предупреждения прописываю мудаку в челюсть. Сученыш устоял и двигает на меня.
Почему бы и нет, в конце концов. Надо бы ему преподать урок, чтоб не лез куда не надо. Недоумок замахивается, и понеслась.
Красная пелена перед глазами застилает рожу урода, но я въебываю ему без промаха.
Когда нас начинают растаскивать, повреждения у нас почти одинаковые. Расписные рожи. У него кровавая юшка под носом, у меня разбита губа.
Выдергиваюсь из рук охраны.
Истомина бросается к своему Сашеньке.
Пиздец.
Виснет на нем, в глаза заглядывает.
А гандон смотрит на меня, мы бессловесно договариваемся, что продолжим за пределами дома.
Слизываю солоноватую кровь, трогаю языком зубы. Вроде на месте.
И не могу отвести взгляда от Истоминой, утешающей, мать его, героя. Это зрелище выжигается на сетчатке. На меня она даже не смотрит.
Сука. Развлекся, спасибо отцу. Или, правда, спасибо. Остался бы дома, ни хера бы не знал.
– Кир! – мне на шею бросается взявшаяся не пойми откуда Лина.
На автомате прихватываю ее за талию, чтобы она меня не свалила. И так нога разболелась, еще эта кобылица повисла.
Спина Истоминой напрягается, а дальше я не вижу, потому что все загораживает лицо Линки.
Блядь, откуда такие нежности?
Выворачиваюсь из ее объятий и замечаю вдали коридора Димана. Ага, это для него спектакль.
Заебало.
Отталкиваю Линку и, бросив поверх макушки Истоминой многообещающий взгляд гаденышу, сваливаю с этой сраной вечеринки, по дороге чуть не сшибив бледную как мел именинницу, смотрящую на сладкую парочку.
Кажется, поздравления сейчас будут неуместны.
Как и я сам на этом празднике жизни.
Глава 47. Оля
Не понимаю девчонок, которым нравятся, когда из-за них дерутся. Обычно парни не выглядят, как актеры молодежных романтических фильмов и, как правило, драться толком не умеют, поэтому чаще всего это выглядит стремно и неловко.
Увы, и Сашка, и Кир дерутся профессионально, но от этого не легче. Последнее, о чем я думаю, это о зрелищности. Слишком страшно. Потасовка проходит слишком близко к лестнице и перилам. К тому же, ни о каком джентельменском поведении речи не идет.
Я только моргнуть успеваю, а они уже обменялись очередными ударами. Каждый раз, когда прилетает Киру, у меня сердце болезненно сжимается. А когда на парней наваливаются охранники Ахметова, первым порывом становится броситься к Киру, но я себя останавливаю.
Это не Кир, а Дикаев. Дикий.
Кир был лживым образом для доверчивой идиотки.
А сегодня он снова такой как есть.
Самодовольный высокомерный мерзавец.
Вспоминаю погань, которая лилась из его рта.
Меня опять ошпаривает.
Все, что только начинало разгораться в сердце, тухнет, как костерок, безжалостно залитый водой, когда он больше не нужен. И вокруг только дым, шипение и запах гари.
Цинизм, с которым Дикий растоптал мое доверие, жестокие обвинения в … даже не укладывается в голове!
И эта уверенность в том, что я и дальше буду делать, что он говорит…
Все было иллюзией. Дикаев именно такой, каким я впервые увидела его в ночном клубе, когда он сдернул с меня повязку.
И ему не нужна моя жалость.
А я не должна ее испытывать, но испытываю, когда Дикий, прихрамывая, уходит.
Вслед за ним растворяется охрана, а Сашка уходит умыться, пока кровь не попала на рубашку.
Это кошмар. Там внизу веселятся люди, как ни в чем не бывало, а тут происходит какая-то жесть.
И судя по всему, она еще не закончилась.
– Много думаешь о себе, – высказывает мне Лина, которой, видимо, не нравится, что Дикаев оставил ее на глазах у всех, как чемодан без ручки. – А на самом деле ты Киру не нужна. Уверена, что он уже получил от тебя, что хотел.
– А от тебя, видимо, не захотел ничего, – огрызаюсь я.
– Посмотри на себя, – кривится она. – Где ты и где я. Да даже парень твой со мной пойдет, стоит его поманить… Смотри.
Пока я соображаю, о каком парне идет речь, Лина, победно на меня глянув, направляется в сторону Сашки, который как раз выходит из той комнаты, откуда явился Кир.