— Мне кажется, ты врёшь про девственность. Учитывая, где ты выросла, — прошептал он мне в макушку.

— При чём тут, — я даже опомнилась от возмущения, дёрнулась, пытаясь вырваться, но оказалась притиснута к стене так сильно, что сбилось дыхание.

— Вот сейчас и проверим, — заявил он нагло, принявшись собирать ткань рубашки на моём бедре.

— Что ты делаешь?

— Пока ничего, — усмехнулся он, а его рука легко проникла под бельё.

Стало трудно дышать, кровь зашумела в ушах.

— Калеб… — выдохнула я и прикусила губу, пытаясь собрать мысли в кучку, но ничего не выходило.

Чуть шершавые пальцы скользнули по внутренней стороне бедра, словно специально оттянули нежную кожу.

— Расслабься, — проурчал он, поддев мой подбородок свободной рукой, чтобы развернуть моё лицо к себе.

Я буквально распласталась спиной на его широкой груди, приоткрыла рот, громко вздохнув от слишком откровенного движения. Рука Калеба сжала горло, а губы накрыли мои губы в глубоком и страстном поцелуе. Я приподнялась на цыпочках, чуть раздвинула ноги, бесстыдно позволяя ему меня ласкать. Шум в ушах оглушил. Реальность совершенно исчезла, остался только Калеб, его руки на моём теле, и его губы на моих губах. А внизу живота будто натягивалась пружина, готовая лопнуть в любой момент.

— Калеб… — вновь позвала я, ощущая, как тело подрагивает, но всё вдруг исчезло.

— Ладно, верю, — заявил он.

Я распахнула глаза, озадаченно заморгала. А Калеб подтолкнул меня вперёд. Ноги так дрожали, что я чуть тут же не упала.

— Иди переоденься. Нужно успеть в академию, — заявил он.

— А… — я растерянно указала на себя.

— А теперь мы квиты, — широко улыбнулся он и направился на кухню.

Я так и осталась стоять, растерянная, со свернувшимся внизу живота чувством неудовлетворённости и разочарованием в душе.

Из-за случившегося сборы прошли рассеянно. Я чуть не подожгла мундир обычным бытовым заклинанием глажки. Калеб не выдержал и залетел в мою комнату.

— Давай быстрее уже. Опаздываем.

— У меня мало бытовых заклинаний, — призналась я ему.

— Всё же нормально, — он подошёл, похлопал меня по плечам, поправляя на мне мундир.

Следом погладил на мне брюки. После чего схватил за руку и потащил за собой.

— Ты уже съел пирог? — поинтересовалась я, когда мы покинули квартиру.

— Нет.

— Почему?

— Не голоден, — ровно ответил он.

— И когда проголодаешься? — полюбопытствовала я, но он не ответил.

Мы спустились к машине, загрузились в салон, Калеб вырулил её с парковки и поехал в сторону академии.

— Ты не ответил, — напомнила ему я.

— На вечер ничего не планируй. Проведёшь его у меня.

— Как у тебя? — удивилась я, а сердце забилось очень быстро от волнения.

Он передумал разводиться? Уже влюбился?

— Вот так, в моей постели будешь отрабатывать всё, что задолжала.

— Это когда я успела задолжать? — искренне изумилась.

— Когда замуж за меня выскочила. Супружеский долг называется. Как выплатишь, так и подумаю, отпускать тебя или нет.

— Так супружеский долг до смерти выплачивают!

— Не волнуйся, ты выбесишь меня раньше, — заверил он меня с улыбкой.

— А если нет? — буркнула я, надув губы, но Калеб снова не ответил.

Он припарковал машину на обочине, мельком огляделся.

— Беги в академию. Имей в виду, я за тобой слежу.

— Всё равно не уследишь, — развернувшись, я показала ему язык.

Калеб зло усмехнулся и вдруг подался ко мне. Его пальцы вплелись в мои волосы, немного болезненно прихватили их у корней и притянули меня ещё ближе. Твёрдые губы накрыли мои в жёстком и головокружительном поцелуе. Он всосал мой язык в рот и чуть прикусил, после чего вдруг резко отстранился.

— Не зли меня, дурочка, — прищурился он, а в глубине карих глаз загорелось пламя. — Иначе…

А я лишь кивнула, после такого поцелуя была не в состоянии соображать. Потому взяла вещи и выскользнула из салона. И более-менее пришла в себя только у проходной академии.

— Вот почему он не договорил? Что будет иначе? Любопытно же!

И это что выходит, Калеб решил отложить развод на потом? Видимо, после сегодняшнего вечера, когда получит всё, что возжелал прошедшей ночью. И как к этому относиться? Надо бы разозлиться, но после утренних ласк не получается. По венам до сих пор будто блуждало жидкое пламя. И этот жар может освободить единственный мужчина. Но после тут же ко мне остынет.

/Кэтрин/