Кажется, скоро моя несчастная голова заболит ещё и от этого — от новых тайн и загадок. Мне ведь мало миллиона уже имеющихся.

— И где мне такое могло бы вдруг пригодиться?

— Информация может стать оружием, — шепнула тётка. — И никогда не знаешь, какая мелочь в итоге сыграет роль. Поэтому… наблюдай, слушай, запоминай. Ничем в этом деле не брезгуй, слышишь? Это, сложно, конечно, так сразу в себе развить, но ты постарайся.

В моей голове уже зароился десяток вопросов. Но ожидала ли я получить хоть какой-то ответ? Во мне, будто в собаке Павлова, выработался условный рефлекс: спроси что-нибудь, и в отчет ничего не получишь, сколько слюной ни исходи.

— Но не могу же я круглые сутки быть настороже. Так меня надолго не хватит.

Моей тётке хватило человеколюбия объяснить:

— Ты просто наблюдай. Примечай, кто у него гостит, с кем и о чём он говорит. Что его расстраивает и что радует. Ты доверься себе. У нас, женщин, чутьё на это развито от природы. Чуешь подвох — присматривайся и прислушивайся.

— Для чего?

Она медленно выдохнула:

— Для возможности позже всё это использовать, скажем так, к своей выгоде.

— Где использовать? — не унималась я.

Но тётка уже поднялась и, прежде чем раствориться в толпе, шепнула:

— Всё — позже. Просто знай, твой дед был неправ, решив примириться с Уваровым.

И она будто подтвердила свои же слова о женском чутье, потому что стоило ей исчезнуть, как из толпы вынырнул новобрачный. Он приблизился к нашему столу и протянул мне руку, а на мой изумлённый взгляд процедил:

— Танец.

Следом неуместно радостный голос распорядителя объявил:

— А сейчас жених приглашает невесту!

Глава 11

В этом своём платье девчонка сияла каким-то непостижимым, ангельским светом. И, возможно, теперь он понимал, почему старый Канатас так стремился подложить под него свою внучку.

Соблазнительная невинность. Идеальная западня.

Такие создания не берут в плен и не терпят сопротивления.

Покорись — и тебе гарантирован рай.

Просто доверься инстинктам.

Чего стоит, Уваров, вереница твоих искушённых, но больше не умевших ничем удивить спутниц, когда в твоей власти сама чистота во плоти?

Послушная, кроткая, и с сегодняшнего дня — твоя по праву.

Бери, пользуйся, получай удовольствие.

Такой был расчёт? На это ставил многомудрый Зевс?

С чего он решил, что новоиспечённый союзник поддастся? Она не смогла бы вскружить ему голову.

Всё это сейчас — работа портних и стилистов. Она не красавица. Не для него. Она не…

— Глеб Викторович.

Он моргнул и оторвал от неё взгляд. Перед ним высился начальник охраны сегодняшнего мероприятия:

— Слушаю.

— Глеб Викторович, по внешнему периметру всё чисто. По списку гостей — тоже всё в порядке. Ребята работают. Всё штатно.

Это ещё не показатель. Любой в этой толпе мог быть бомбой замедленного действия. И дай бог, лишь фигурально выражаясь. Впрочем, на это ему и меры повышенной безопасности.

— Отлично, — Глеб поставил опустевший бокал на разнос пробегавшего мимо официанта. — Но смотрите в оба. Ещё не вечер.

Начальник охраны кивнул и ретировался.

Глеб огляделся — душой-то слегка покривил. Вечер уже окутывал мир в розоватые сумерки.

Он взглянул на часы, потом — на сцену далеко впереди. Там уже суетились устроители. Ведущий проверял микрофон.

Время танца. Играть роль хотя бы условно счастливых новобрачных им сегодня придётся до последнего.

Он успел вернуться к столу за мгновение до объявления. «Ангелок», завидев его, вся так и скукожилась. А стоило ему протянуть к ней руку — как будто искренне испугалась.

Почему? С чего ей пугаться? Что-то скрывала? Ну не муки же совести.

Пожалуй, она была бы не прочь, если бы кто-нибудь сегодня действительно покусился на жизнь и здоровье её новоиспечённого мужа. И она тут не единственный выгодополучатель.

Сколько в толпе крылось тех, кто явился сюда, чтобы прощупать обстановку и примериться, куда выгоднее вонзить свои зубы. Так, чтобы жертва подёргалась совсем чуть и поскорее истекла кровью.

Сегодня с утра охране удалось засечь кое-какую подозрительную активность, позже оказалось — ложная тревога. Но это не значит, что настало время расслабиться.

Наблюдать и ожидать всего — этот режим он отключит только когда за ним закроются двери его особняка. Только тогда он позволит себе короткую передышку.