Шрифт:
Арман припарковал побитого «жука» у нашего с Олесей дома. Сидящие на лавочках соседки, которые, казалось, не постарели ни на один день с тех пор, как мы с Олесей учились в старших классах, — словно законсервировались в одном возрасте — синхронно запричитали:
— Ох-ох, Лесечка, ты в аварию попала? Тебя кто-то подрезал? Вот уроды, водить не умеют!
И тут же, едва мне стоило, опираясь на руку Армана, выкатиться из салона, переключились на мой живот:
— Ах-ах, Леночка! Ждешь прибавления! Неужели замуж вышла, а мама твоя и не рассказывала!
— Вышла! — рыкнул на них Арман, отчего все кумушки втянули головы в плечи и притихли.
— А-а, — отважно пискнула щупленькая баба Маня. — Это вы и есть — муж?
— Это я и есть! Муж!
Олеся сбегала в квартиру за клеенчатой скатертью в мелкий цветочек и скотчем, и мы кое-как залепили дыру на месте заднего стекла. Как говорится, если скотч не помогает — просто нужно больше скотча!
— Мы присмотрим, деточка, — очнулись старушки, а баба Маня добавила ласково:
— Если кто сунется — руки оборвем.
Олеся отправилась к себе, пообещав заскочить в гости вечерком, чтобы поздороваться с «тетей Людой», а я повела Армана к себе — знакомить с мамой.
Сколько раз я стояла перед старенькой, обитой рейками дверью, стучала и ждала, когда мама откроет? Стояла, вернувшись из школы, когда тяжелый рюкзак оттягивал плечи, или с прогулки, когда на шерстяных варежках гроздьями висли снежные комочки. Иногда — сбив колени в кровь, после неудачного падения с велосипеда. Но я не плакала, держалась, знала, что мама обнимет меня крепко-крепко, пожалеет — и ссадины больше не будут болеть.
Я постучала и, как сотни раз до этого, услышала знакомые шаги, щелчок замка — он всегда издавал тихий треск открываясь, — и мама распахнула дверь.
Подхваченный сквозняком аромат выпечки вылетел нам навстречу и защекотал нос. У нас дома всегда пахло сладкими булочками, ванилью, корицей и вареньем. Такой родной запах! Сразу нахлынули воспоминания детства, когда казалось, что сладкого, посыпанного орехами кренделька или ватрушки с творогом вполне хватит, чтобы разогнать все беды и печали этого мира.
Вот и теперь, ожидая блудную дочь и ее загадочного парня, мама испекла что-то вкусненькое.
Моя мама и сама была как булочка — пухленькая и пахла ванилью.
— Доча! — Мамуля втянула меня через порог и, не давая раздеться, зацеловала. — А это мой будущий внук!
Пухленькая комплекция не помешала маме бодро наклониться и чмокнуть меня в живот.
— Ну мам! — опешила я.
Тут мама заметила Армана и стушевалась.
— Проходите, чувствуйте себя как дома.
— Теперь я вижу, в кого Елена такая красавица, — сказал Арман после приветствий.
Моя мамуля в молодости действительно была хороша, будто голливудская звезда, ее большие синие глаза ни одного мужчину не оставили равнодушным. Арман, кажется, говорил совершенно искренне, и тем покорил мамино сердце. Что бы она ни думала раньше об отце моего ребенка, сейчас она готова была пересмотреть свои взгляды.
54
Мама накрыла стол к обеду в гостиной. Она всегда считала, что гостей первым делом надо накормить, а потом уже и разговоры разговаривать.
— Наливочки? — И, не дожидаясь ответа, мама вытащила из буфета вишневую наливку. — Сама настаивала! Ленусику, конечно, не предлагаю.
Пока мы дружно ели вкусные щи, а потом пюре с котлетками, мама осторожно зондировала почву. «А кем вы работаете? Давно ли знакомы с Леночкой? Из какого города родом?»
Когда дело дошло до блюда с пирожками и сладкой сдобой, мама осмелела и пошла в атаку:
— А вы не хотите узаконить отношения? Я ведь вижу, как вы на Леночку смотрите. Да и ребенку нужен отец…
— Мам!..
— Я очень хочу узаконить отношения. — Арман глядел прямо на меня и говорил эти слова специально для меня, не для мамы. — Если Елена скажет, что готова…
— Ой, мам, а что за начинка такая интересная? Никак не пойму!
— Это барбариска, — отмахнулась мама и снова выжидательно повернулась к Арману.
Нет, так дело не пойдет. Разговор зашел слишком далеко. Они оба, кажется, ждут, что я прямо здесь и сейчас дам согласие. На что? На брак с Арманом? Какое «долго и счастливо» может быть у нас с драконом?