Я присаживаюсь рядом с ней на диван. У моей бывшей няни раскрытый тяжелый фотоальбом на коленях. Она с любовью перелистывает страницы моего семейного фотоархива, и не таясь смахивает слезы, скопившиеся в уголках ее глаз.

– Время никого не щадит, господин. – всхлипывает Салима, поймав мой взгляд. – Когда это было… сколько лет назад!

– Это было лучшее время! – накрываю я руку пожилой женщины, моей второй матери. – Я так благодарен тебе за твой труд и преданность!

– Господин. – улыбается Салима, протягивая мне фотоархив. – Вы тут совсем мальчик.

Я гляжу на свои фотки, и чувствую, как сердце начинает биться быстрее.

Амин и Амир – моя копия в детстве. Но как это возможно?

– Салима! – почти кричу я. – Салима, смотри!

Пальцем тычу в свою детскую фотографию. Я рядом с папой. Папа – это я сейчас, когда подрос, а рядом с ним – я, то есть Амин, или Амир.

– Ты тоже это видишь, Салима?!

Няня кивает.

– Господин, ну наконец-то вы прозрели…

– Но как это возможно?! – не пойму я. – Неужели…

– А вы встречались с Госпожой Лилией до этого?!

– Всего родин раз. – вспоминаю я нашу жаркую ночь в пустыне, после того, как я спас ее от бедуинов.

– Порой, одного раза достаточно, господин. – отвечает Салима, и почему-то краснеет.

Я начинаю лихорадочно прикидывать, сопоставлять даты. В ту ночь не стало моего отца, так что я могу посчитать срок довольно точно. Что я и делаю. Не сходится всего на два месяца, но ведь малыши могли родиться преждевременно!

– Салима, ведь ты догадалась об этом раньше?! – вопрошаю я.

– Ну конечно. Сразу догадалась, как только дети госпожи Лилии переступили порог вашего дома!

– А почему ты мне не сказала? – выясняю я.

– Это не мое дело, господин. – мудро ответила Салима. – Я не лезу в ваши дела. Мое дело маленькое – следить за домом, за слугами. Смотреть за Машенькой. А госпожа Лилия наверняка призналась бы вам сама. Когда достаточно бы вам доверяла!

– Ты думаешь, что она мне не доверяет? – удивляюсь я.

– Госпожа Лилия – хорошая женщина. Из всех ваших жен она подходит вам больше всего. Вряд ли она бы скрыла от вас детей без веских на то причин.

Я идиот… какой же я – идиот! Как я мог просто так отпустить ее в ту ночь? Почему не оставил при себе? Почему сразу не женился? Зачем трижды женился на нелюбимых женщинах, зачем сделал им пятерых детей, зачем?! Когда она уезжала от меня беременной тройняшками!

ГЛАВА 41

ОМАР

Я хочу поговорить с ней. Мне нужен этот разговор. Я хочу, чтобы она призналась мне! Это ничего не поменяет в наших с ней отношениях. Ее детей я любил бы в любом случае, не зависимо от того, являюсь ли я их биологическим отцом, или нет. Просто, я должен знать правду, и я ее узнаю!

– Лилия… - заглядываю я в комнату Машеньки.

Лилия покачивает спящего ребенка на руках. Ей так идет материнство. И кажется, моя невеста прониклась к малышке искренней любовью. Пытаюсь представить, как она смогла справиться с троими, когда они были такими же младенцами, как моя младшая дочь.

– Я сейчас приду, Омар, - шепчет Лилия, укладывая малышку в колыбельку. – Что ты хотел? – проходит она ко мне в кабинет.

– Я хотел показать тебе свои детские фотографии. – внимательно наблюдаю за ней.

– Давай. – она заинтриговано принимает альбом, и начинает его перелистывать. На моей детской фотографии с отцом она запинается. Руки ее начинают мелко подрагивать.

– Ничего странного не замечаешь? – интересуюсь я.

Лилия бледнеет. Альбом выпадает из ее ослабевших дрожащих пальцев. Она смотрит на меня затравлено, будто я ее сейчас растерзаю.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – склоняю я голову на бок.

– Прости, Омар! – закрывает она глаза ладонями и начинает мелко всхлипывать.

Ненавижу женские слезы. Но сейчас они не притворные, как у моих бывших жен, а вполне натуральные, и очень горькие.

– Лилия, моя Снежная Лилия! – привлекаю я ее к себе. Осторожно отнимаю пальцы от ее распухших глаз. – Взгляни на меня, девочка.

Она смотрит, и в ее заплаканных глазах столько боли, что сердце мое сжимается.

– Сколько же ты вытерпела без меня, маленькая! Почему сразу мне не сказала?!

– А как бы я тебе сказала? Я бы до тебя даже не добралась, Омар…

– Ты уехала домой, а потом…