— Спроси его, — хмыкнула Алёна. — Я вот его не удивляю. Наудивляла уже. Теперь твой черёд. Ты их вообще сильно заинтересовала, в отличие от меня. Непривычно даже. А что это у тебя на голове?

— Кри-Кри дал. Вместо бантика.

— Прикольно, — одобрила Алёна.

Подсохший стебель стянул каштановые волосы сестрёнки не хуже резинки.

— Значит, купаться не будешь? Тогда вернёмся к ним… к синим?

— Вернёмся, — согласилась Юля.

Он и не знал, как это страшно — путешествовать на высоте птичьего полета в когтях полуорла-полугрифа. Ему приходилось летать на самолете, но те полеты проходили в герметичных салонах, где нет ревущего ветра и не видно стремительной пустоты внизу. А здесь… здесь не отвернешься от окошка, если боязно.

Птица схватила его удачно, расположив лапы так, что Алёша не чувствовал особых неудобств. Когти не впивались в него, мышцы не затекали, ничего не передавливалось.

Какой заботливый хищник попался, подумалось Алёше с горькой иронией. А есть он меня тоже будет аккуратно, чтобы не причинить боли?

И сам ужаснулся своим мыслям. Если птица и правда схватила мальчика, чтобы им поужинать, то плохи дела.

Но паниковать или плакать он не стал. Хотя хотелось. Он подумал о сестрах. Птиц точно было больше, чем одна, и, возможно, вторая из них несет рядом с ними одну из девочек. И вот это напугало его куда больше. Алёшка даже попытался извернуться, чтобы посмотреть по сторонам, но никого не увидел. И оставшееся время в небе он переживал, всё ли в порядке с сестрами, и сетовал, что его интуиция и связь с Алёной далеко не так хороша, как у близняшки.

А еще он жалел, что сам не умеет летать, как эта птица. Вот что толку от его птичьей легкости и нечеловеческой способности зависнуть на несколько секунд в прыжке? Никогда ни ему, ни Алёнке эта ненормальная прыгучесть не пригождалась, напротив, принесла много неприятностей. А если бы мальчик действительно мог полететь, по-настоящему, вот бы он сейчас вывернулся из когтей да рванул по небу обратно в лесок, и пусть тяжелая пернатая хищница попробовала бы его догнать!

Алёшка тоскливо глянул вниз, на окутанную сереющими сумерками землю. Кажется, там какие-то луга. Высоко-то как! Даже если он каким-то чудом действительно выберется из лап птицы, падать придется долго, и никакие суперлегкие кости не спасут. Остается надеяться, что удастся сбежать, когда птица его принесет… куда-нибудь.

Летели они не долго. Несколько минут — и громадная похитительница мальчиков резко пошла на снижение. Приехали, подумал Алёша и очень удивился, когда полуорел натужно замахал крыльями. Словно пытался подняться выше, но при этом неуклонно приближался к земле. Ещё в большее изумление он пришел, когда понял, что так оно и есть. Какая-то сила упорно тянула птицу вниз, как та ни сопротивлялась. Алёша вспомнил, что уже можно снова бояться, потому что, если земля будет надвигаться с такой же скоростью, хищница не сможет притормозить и приземлиться, как ей положено природой. Значит, они разобьются.

Не заорал он только потому, что ветер забил ему рот.

Заорала птица. В предсмертном ужасе она забилась, изворачивая тело и ломая крылья. Когти разжались, и Алёша полетел уже самостоятельно. Не изменилось только направление.

Первой с землёй состыковалась тяжелая хищница. Мальчик упал с задержкой в несколько секунд, почему-то сверху на птичью тушу, и это неожиданно смягчило удар. Только хрустнула неудачно подогнувшаяся нога. От боли потемнело в глазах.

Он лежал какое-то время, не двигаясь и стараясь не дышать. Сердце билось как угорелое. В лицо лезли широкие жёсткие перья. Чихнув и взвизгнув от новой вспышки боли в ноге, мальчишка пришел к твердому решению: он не разбился. Он жив, хоть это и великое чудо.

— Обалдеть, — вырвалось у него, и Алёша осторожно, на локтях, начал сползать с мёртвой птицы.

Ещё большим чудом будет, если ему удастся вернуться обратно, к девчонкам…

Потом птица кончилась, и Алёшка растянулся в траве. Трава приятно холодила больную ногу, Алёша даже временно забыл о ней. А потом для такого невнимания нашлась другая причина. Зубастая причина со светящимися глазами, идущая к мальчику по лугу со стороны далёкого леска.

— Мама… — пробормотал мальчик, не сводя глаз с животного, проявившего к нему излишне пристальный интерес.

До сих пор больших диких кошек Алёшке приходилось видеть исключительно в зоопарке. А это значит, за решетками, накормленных и вялых. Но никак не на свободе в охотничьих угодьях голодной львицы.

Первой его мыслью было — в какую сторону бежать? Второй — какое бежать, это же львица, догонит и съест. Тогда Алёша принялся подыскивать ближайшее подходящее дерево. Не увидел ни одного. Всё те же луга кругом. Лесок где-то вдалеке. Впрочем, и львица нападать не спешила. Тронула лапой мёртвую птицу, оживив в Алёше надежду, что обойдутся ею, благо мяса там больше чем предостаточно.