— А как же прилёт? Как же работа, Юра? Мне в целом категорически не нравится то, что происходит, и не добавляй мне седых усов! Я понимаю, что тебе жалко Марка, но ты и о нас думай почаще!

— Всё хорошо, пап, честно. — Юрец краем глаза блеснул на Полину. — Временное затишье. Я заночевал у девушки.

— У какой девушки? У тебя же нет девушки, Юра! Или я ошибаюсь?

— Сам не знаю. Но тебе от неё привет. И Борцу.

Полина в шутку помахала пальцами.

— Что это там у тебя чирикает?

— Кукушка отъехала, пап.

— Ясно. — Из трубки донёсся полный терпения вздох. — И когда тебя ждать?

Он объяснился с родителем и попросил зарядку для телефона. Налил себе чаю.

— Переживает за меня.

— Ты в него пошёл такой?

— Какой?

— Любитель поучать, — безжалостно припечатала его Полина.

— Старики все такие.

Она уложила его, выдав свежее белье и полотенце. Юра запечатался в комнате, так и не отдав сушить брюки. Странно, но в эту ночь Полине удалось поспать крепче и спокойнее, чем в предыдущие. Разлепила она веки от шума посуды и воды. Поначалу перепугалась, подумав, что внезапно нагрянули родители. Потом вспомнила про Юру. Как оказалось, хозяйничал на кухне он в полузастегнутой рубашке. Его широченная спина занимала всё место у плиты. На шорканье шагов Полины Юра обернулся и просветлел.

— Утро Полины продолжается сто миллиардов лет??

— А который час? — Она мило проморгалась.

— Двенадцать.

Юра отложил венчик, вылил яйца на сковороду, где жарились помидоры, накрыл крышкой и уставился на Полину, игриво щурясь. Та дошла до крана и попила воды.

— Что?

— Обычно девушки спьяну кажутся красивее, но ты исключение. Ровно наоборот. Как рассветное солнце в рассветных шиповниках.

Она мазнула по губам кухонным полотенцем и недоверчиво насупила рыжие брови. Юра тоже слегка нахмурился, а потом заулыбался.

— Перед пробуждением я подумал, что мне перекусили глотку, и твой образ — это предсмертный мираж. А ты настоящая. Добрая и сногсшибательно красивая.

Полина потупилась, набирая чайник. Изъяснялся он всё-таки донельзя странно.

Потом они поели Юрину стряпню, приехало такси до аэропорта. Юра собрался и протянул в дверях руку.

— Ещё раз большое спасибо. И — извини за неудобства.

— Да какие неудобства, что ты. — Полина оглянулась на забитый под завязку холодильник. — Тебе спасибо. Что проводил и… накормил.

— Не за что.

Они встретились взглядами, и это был первый раз, когда Полина ощутила испуг от того насколько по-разному могли смотреть глаза одного человека. Диссонанс его тёплых слов и безжизненного взгляда бил по рассудку наотмашь. Аж жуть пробрала! Но она не подала виду. Пожала тёплую и сильную ладонь.

— Пока.

— Пока.

Юра уехал, а Полина осталась на кухне с нагретой плитой и чужим запахом на сложенном с краю кровати белье. Состояние было необычайное, сродни головокружению. Впервые в жизни Макс подвинулся, а мысли, принадлежащие ему, занял другой парень. Полина вспоминала Юрину несовершенную улыбку и его не всегда добрые шутки. Заглянула в холодильник, чтобы убедиться, что Юра ей не привиделся — его еда осталась лежать на полках.

К вечеру выяснилось, что не только еда. Часы. Массивные часы «Тиссот» с несколькими циферблатами и серебристым ремешком обнаружились в ванной на трюмо. Вчера Полина видела их у Юры на руке.

Он забыл свои дорогие часы! И не оставил номера. Но шанс найти его был.

Альбрандт — редкая фамилия. Редкая и красивая. Не то, что Дурова! Полина обратилась к «ВСети» и почти сразу нашла Юрца. С его аватарки похожими улыбками красовались ещё двое — мальчик и мужчина в возрасте, а Юра стоял посередине. Полина догадалась, что это его отец с братом. Лица у всех троих были приятные, хоть и хитренькие. Она отправила Юре сообщение с фотографией:

«Как долетел? Твои часики?»

Он ответил через три минуты:

«Даже не знаю! Ничего такие. Подаришь?»

Полина засмеялась, как дурочка.

Master_piper: забирай) почтой тебе отправить?

Юрий Альбрандт: можно лично?

Master_piper: дорого выйдет!

Юрий Альбрандт: я переживу. Смогу в воскресенье приехать и отпрошусь на работе до вторника. Будешь свободна?

Master_piper: буду, но родители уже вернутся.

Юрий Альбрандт: тем лучше.

Полина не поняла, почему лучше, но стала ждать воскресенья. Они с Юрой переписывались всю неделю, и одинокие, грустные вечера превратились в вечера смеха, после которых утром болел живот. Каждый раз, когда Макс лез в голову, Полина писала Юре и излечивалась. Излишне говорить, что в воскресенье она поехала на вокзал встречать Юру, надев своё самое красивое платье с крупными цветами и яркое бордовое пальто. Рыжие волосы уложила косицей вокруг головы и нашла заколку с коричневым цветком. По-осеннему празднично!

Ехала в метро, думала, что хочет очаровать Юру, и страшно волновалась. Даже перебор колыбельной не помогал, но на сей раз переживания были приятными. В попытках успокоиться Полина проехала две лишние станции, опоздала к прибытию «Сокола» и точно на крыльях бабочки влетела на перрон. Огляделась, выискивая высокую фигуру в плаще среди торопящихся людей. Замерла, не находя.

Сильные руки притянули сзади. Полина ойкнула от неожиданности и тут же ухватилась за огромный букет розовых роз. Обернулась: Юра, одетый в тёмно-зеленую спортивную куртку с белой рубашкой и серыми джинсами смеялся и щурился, почти обнимая. Полина заразилась его весельем и вдруг получила в наказание поцелуй — прицельно в губы — страстный, взрослый, настоящий. Пахнущий сладким ментолом и уверенностью зрелого мужчины. Ничего общего с теми робкими и суетливыми, какие изредка доставались ей от сверстников. Следом её обняли одуряюще и пленительно, возжигая нутро и делая ноги шаткими. Так, как она мечтала, чтоб её обнимал Макс. Юра поддерживал её, готовую упасть, и отдавал любовь — Полина не ведала до того ответной любви, но сразу поняла разницу между ней и обычным кокетством. Она ловила Юрины колючие губы и ловкий язык, вела своим по нежным дёснам, по гладкой и ровной эмали его зубов.