Они лежали друг напротив друга, Нао закутанная в одеяло, а Эдгар крепко обнимающий её за плечи.

Эрцгерцог мысленно сделал себе выговор, за несдержанность и был готов ударить себя, ведь понимал свою вину. Может быть Нао и не бояласт его, но никто не говорил, что это напрямую говорило о её готовности принять эрцгерцога в качестве любовника.

Она пришла в себя и замолчала. Эдгар же погладил её по волосам и покрыл поцелуями лоб, заплаканные глаза и мокрые щёки.

Нао шмыгнула и сипло произнеслп:

— Не делай…никогда не делай так… — она будто была готовп расплакаться вновь. — …пожалуйста.

— Я всё-таки пугаю тебя? — в голосе Эдгара было отчаяние вперемешку в мольбой.

Нао отрицательно покачала головой.

— Это…это не из-за тебя… — она уткнулась эрцгерцогу в грудь, чтобы поглубже вдохнуть приятный аромат, который её всегда так успокаивал.

— Из-за прошлого? Я слышал…

— Да… — уверенно ответила Нао. — Раньше…я была рабыней и…хозяин продавал меня…продавал меня гостям на ночь…

— Можешь не говорить, если тебе сложно, — прошептал Эдгар.

— Тебе стоит знать…чтобы ты понял…понял почему я не могу…

Нао закрыла глаза и перед ними всплывали воспоминания из далёкого детства. Она начала свой рассказ, когда почувствовала, что может говорить без сжатости в горле и груди.

Эдгар все это время смиренно ждал.

— Когда я попала во дворец и была признана Императором, то думала, что началась новая жизнь, что…всё будет хорошо. И знаешь, оно так и было. Теперь никто не имел права заставить меня торговать телом, а свою судьбу, свой дальнейший путь, выбирала только я сама. Родители поддерживали мой выбор стать лекарем и всячески помогали и, как видишь, я действительно очень талантлива, если дело касается медицины.

Только от прошлого не убежать, как бы хорошо и быстро ты не бегал. Оно оставляет на душах людей неизгладимые следы, которые убрать намного сложнее, чем физические раны. Такие следы может лечить только время, люди и жизнь. Но встречаются настолько глубокие, что они остаются с человеком навсегда.

Я надеюсь, что мои не такие, но… Что-то мне подсказывает, что мне предстоит долгий путь, чтобы хоть как-то суметь с ними справиться.

Впервые это произошло, когда мне было одиннадцать. Я просто, как обычно, помогала другим после приёма гостей в доме господина Мольге. Он владел самым знаменитым в Пхайте борделем, который предлагал гостям обширный выбор и даже давал возможность выкупить рабыню для самых разных целей. В тот сезон в город наплыло так много гостей, что работниц в борделе не хватало, а предпочтения гостей были особенны.

Мольге планировал продать меня, как только я достигнут тринадцати лет. В этом возрасте невинность, с моей внешностью, стоила бы баснословных денег на торгах.

Но один из гостей предложил Мольге намного больше и жирный урод сдался.

Я даже ничего не успела понять как меня отвели в комнату для подготовки. В тот вечер сестрицы вплели в мои волосы золотые ленты, украсили их колокольчиками и накрасили мне лицо, будто я взрослая дева. Но больше всего я запомнила прозрачную лёгкую ткань, которая заменила мне одежду. Она не скрывала, ровным счётом, ничего.

Затем в комнату зашёл лекарь и его помощник. Когда они схватили меня и влили в горло что-то горькое, мир перед глазами поплыл и низ живота обожгло неприятное колющее чувство.

Действие дурмана начало рассеиваться слишком быстро и следующим, что я видела, это толпа людей в масках разных животных.

Как бы хорошо не приспосабливалось тело человека, а ребёнку довольно трудно без последствий пережить многократное надругательство.

Я знала как это происходит между людьми, но на себе ощущалось всё…иначе. Было очень больно и страшно.

Одиннадцать лет, всё-таки слишком рано, чтобы начинать заниматься подобным.

Но самое худшее состояло в том, что сколько бы я не вырывалась и не просила отпустить меня, они продолжали меняться. Их забавляло и возбуждало моё заплаканное лицо, некоторые даже говорили, что моё тело создано, чтобы удовлетворять других.

И…наверное, чтобы не чувствовать себя настолько мерзко, в голове что-то переклинило. Просто щёлкнул переключатель, и боль постепенно исчезла, как и эмоции.

Но вместе с ними пропала и чувствительность.

В следующий раз произошло также. Стоило мне только подумать, что кто-то хочет со мной близости, не важно как, а тело уже реагировало. Оно научилось защищаться, чтобы не дать сойти с ума. И…это помогло…

Я чувствовала себя немного лучше от того, что не возбуждалась, сколько бы кто не пытался. Но это злило клиентов и, чтобы добиться от меня хотя-бы какой-то реакции, они начинали бить и издеваться.

Я могу посчитать на пальцах, сколько раз мне попадались те, кто обращался со мной нежно и…в их поцелуях и прикосновениях я находила некое утешение…