— Когда я прибыл сюда, первым делом я принёс письмо от Одвига Аускера в дом Тверла А’Клукта и объяснил суть своего дела. Господин А’Клукт, разве не вы первым из всех назвали меня послом, хотя я представлялся посыльным? И точно такими же словами вы представили меня всем присутствующим, сперва в письмах, а затем вживую. Далее, вы твердили, чтобы мы с Товеном ехали как можно быстрее, и что это дело чрезвычайной важности. А всем известно, что о делах чрезвычайной важности нужно сообщать герцогу лично. Никто не мог знать, что он тоже примет меня за посла.

— Это посторонние слова!

— Ты в любой час мог опровергнуть ложное мнение!

В пальце от моей головы пролетела обглоданная птичья косточка. Продолжать оправдываться дальше не было смысла, поэтому я перешёл к дальнейшему плану.

— Для начала я обезопашу себя от Одвига Аускера и своих недоброжелателей здесь, приняв участие в испытании Каменной Богини!

В зале Совета поднялся хохот. Кто-то вытирал слёзы рукавом, кто-то прикрывал плащом рот, чтобы пережёванная пища не вывалилась на отполированный локтями край стола, один из сидящих подавился и наверняка задохнулся бы, если бы не подоспевший вовремя слуга. Я был готов к такой реакции и сразу же поспешил достать Слезу. Один за другим члены Совета переставали смеяться, на их лицах сперва отображалось любопытство, а затем недоверие — было заметно, что это последнее, что они ожидали увидеть в руках чужеземца и самозванца. «Откуда…?», читалось в их глазах.

— Хоть хвастать и неприлично, я вынужден напомнить, что совершил довольно смелый поступок, чем уберёг дочь местного почтенного семейства от неминуемой гибели. А кроме того, высшие силы, создавшие Саптар, отметили меня этим знаком. Я имею право на участие! И если я останусь жив, то уверяю вас — я найду способ прийти на помощь войскам Аннтерана в срок.

— И как только ты отправился сюда, в Квен пожаловал Верраг — старший сын Одвига — в сопровождении десятка слуг. Слава Владыке, я запомнил ритуал Безразличия и, завидев издали герб Аускеров, ушёл в заброшенную копь и в точности исполнил его. Хотя, сказать честно, я молюсь Владыке Недр, а не Богине, но это не ухудшает эффекта.

— Но как же ваш отец? Вы говорили, что он тоже в Квене.

— Давно уже отбыл, они просто отправили его восвояси, так и не приняв решения. В письме я сообщил ему об обстоятельствах, по которым больше не могу служить гонцом. Так вот, с хозяевами я, слава Владыке, разминулся, но Стумы ещё не уехали, и я должен был с ними проститься. Приезжаю к ним — и что ты думаешь? — они просто игнорируют меня. То есть да, они меня видят, приветствуют, но словно бы не помнят, что я нахожусь рядом.

— Даже кузина?

— Она тоже. Забыла попрощаться. Даже Гогос, уезжая с ней, не повернул головы в мою сторону.

— Лишь бы она не поняла, что это действие заклятья, о котором её не предупредили. Кажется, вы ей небезразличны.

— Пойди, набери хворосту, костёр вот-вот погаснет!

Весь этот месяц я провёл в Верхнем Монте, тренируясь преодолевать крутые склоны и взбираться по отвесной скале в окружении полусотни мужчин и женщин самого разного возраста. Товен показал мне основы скалолазания, но учить меня всему тому, что умеет сам, не счёл нужным — было видно, что он хочет выиграть во что бы то ни стало, а потому не будет создавать себе конкурента. Тем не менее, моего навыка было достаточно для того, чтобы подняться по скале и, почувствовав усталость, опуститься вниз; большего и не требовалось.

Ритуалы, описанные в Рукописи, работают идеально — после всего, что произошло, глупо приписывать их успех воле случая: стольких совпадений раз за разом быть просто не может. Некоторые я записал и выучил, над расшифровкой части из них Адола работает до сих пор, прочие мы активно осваиваем. Для состязания мне пригодился Ритуал Растущей Мощи, исполнение которого потребовало две недели времени и большое количество денег — моя награда улетучивалась я с ужасающей быстротой, но это определённо повышало мои шансы не упасть со скалы, пропади она в тумане. Большинство людей в нашем окружении составляли дворяне Монта — как Верхнего, так и Нижнего; с десяток человек, как и я, жаждали независимости: слуги от господ, ремесленники — от профессий, которым вынуждены были следовать всю жизнь, женщины — чтобы избежать несчастного брака, к которому также прилагалась семейная профессия мужа. И хотя многие участники погибали в процессе восхождения на гору, или, избавившись от личной зависимости, попадали в зависимость долговую, ежегодно около сотни человек приходили сюда из разных концов Саптара. Большинство из них разворачивала стража, как не имеющих право участия, и отправляла домой, зачастую — в колодках. Остальные, не в силах вернуться туда, откуда с таким трудом сбежали, объединялись, строя поселения на поверхности, и даже во Мгле. Те, кому удалось выжить, становятся разбойниками, вроде тех, что напали на нас с Товеном.

Дворяне — другое дело, они взбирались на неприступную скалу ради славы и той неведомой Силы, что якобы дарует Богиня тому, на кого падёт её взор. Отпрысков благородных родов здесь было большинство, многие из них смотрели на челядь с едва скрываемым презрением.

Настал тринадцатый день третьего месяца Зимы, и так уж совпало, что это был день, в который я родился, и этот же день был тем самым Днём Пепла, в который проводилось испытание. С неба падал мокрый снег, а подтаявший лёд обнажил светло-коричневые камни Горы. На площадку, где расположился лагерь участников, вышел и встал в две шеренги друг напротив друга отряд герцогской стражи — лучшие стрелки всего Верхнего Монта с арбалетами в руках (Для тех, кто отстал от технического прогресса: арбалетом называют лук, плашмя притороченный к ложу, в котором спрятан хитрый механизм, удерживающий тетиву натянутой, что сильно экономит силы стрелка и повышает мощь и точность выстрела.), а затем сам герцог Астом в сопровождении герольдов и писарей, сверкая доспехами, вышел в образованный его воинами коридор и торжественно объявил:

— Под защитой Каменной Богини! Каждый год в День Пепла наша Богиня ожидает смельчаков, которые поднимутся на вершину и будут ей облагодетельствованы. Здесь собрались самые смелые люди Саптара, чья решимость отправиться на гору останется в веках.

Он ещё долго говорил о важности мероприятия, после чего герольды стали поимённо называть присутствующих господ, рассказывая о благородном происхождении каждого. Мой младший товарищ оказался невероятно родовит: в щите Альпов соединяются гербы четырёх знатнейших семей обоих Монтов, они близки кровью с Пеллеротами, Валбами, Стокейнами, ещё дюжиной семейств с не менее дурацкими фамилиями, и даже с аннтеранскими Хастами. Да, дворянину средней руки такая затея может и в голову не прийти, но Товена к этому обязывают давние семейные традиции. Надеюсь, ему повезёт, и он не зря приносил жертвы своей Богине весь этот месяц. Арбалетчики подожгли длинные церемониальные стрелы и разом выпустили их в тёмное от вновь надвигавшейся снежной бури небо. Испытание началось.