— Что-то забавное, мисс Паризи?

— Боитесь испачкаться?

— Это костюм за три тысячи долларов.

— Конечно, это так.

Гарри наклонил голову в сторону, словно я была головоломкой, которую он пытался разгадать.

— Вы ушли поздно.

— Мне нужно было закончить свою колонку. Как вы знаете, мы сегодня сдаем в печать, и я немного задержалась.

— Я с нетерпением буду ждать советов мисс Блисс на этой неделе, — сказал он и провел рукой по лбу, словно борясь с мигренью. — Что-нибудь особенно познавательное?

Я пожала плечами.

— Сквирт, герпес и кольца для члена — вот что особенно выделялось.

— Вполне, — сказал он, и мне показалось, что я уловила легкое мерцание улыбки. Она исчезла так быстро, что я не была уверена, показалось ли мне это. Однажды я ударилась головой в ванне и клялась, что видела русалку, плывущую ко мне, как в последующем выяснилось, что это из-за сотрясения мозга. Я подумала, что сейчас может быть что-то похожее. Поэтому потрогала затылок. Вроде бы я не ударилась во время падения.

— Вы поранились? — тон Гарри изменился, и он наклонился вперед, прищурив глаза, чтобы лучше видеть меня в слабом освещении.

— Нет, я подумала, что, возможно, ударилась головой. Но я в порядке.

Под грудиной зашевелилось минутное ощущение трепета. Я покачала головой, не понимая, что это такое. И провела рукой по груди.

— У вас бывают приступы паники? — спросил Гарри, показав на мою руку.

Я кивнула.

— Не очень люблю темноту. Или, лучше сказать, я не люблю темноту, когда заперта внутри стального ящика, который болтается в воздухе на одном тросе. — Но я знала, что такое паническая атака. То ощущение, которое я испытывала сейчас, не имело ничего общего с ней. Странно.

— Мы скоро выберемся.

Я посмотрела на часы. Чертовски опаздывала!

— Вы торопитесь? — спросил Гарри.

— Вроде того. — Я натянуто улыбнулась Гарри. — Просто мне нужно кое-куда успеть. — Я решила опустить тот факт, что у меня был сексуальный Дом, который ждал меня, чтобы научить всем секретам удовольствия самым интересным образом, о чем я надеялась написать в большом материале, о котором Гарри Синклер ничего не знал. — Вы? — спросила я, стараясь быть вежливой.

Он покачал головой.

— Боюсь, что нет.

— Никакого горячего свидания?

Гарри рассмеялся, и я подумала, что могла упасть в обморок от того, как он улыбался, даже если это был лишь небольшой намек на ухмылку.

— Никакого горячего свидания.

Я изучала своего босса. Он был всего на несколько лет старше меня. До смешного красив и к тому же миллиардер. Он производил впечатление абсолютного придурка, но не для всех он был таким. Наверняка некоторые люди относились к нему с симпатией. В его жизни наверняка имелись потенциальные поклонницы. Например, он часто фотографировался с этой леди Луизой Самсон.

— Итак, — спросила я, заполнив образовавшуюся паузу. — Как вы устроились в Нью-Йорке?

— Ну. Я уже много лет приезжаю на Манхэттен. И хорошо его знаю. Здесь прекрасно.

— Не так хорошо, как в старой доброй Англии, да?

— Англия — это дом. — От его выражения лица у меня перехватило дыхание. Взгляд чистой любви. Он сказал «дом» с такой теплотой, что я почувствовала это глубоко в своем сердце. И это чувство мне тоже было знакомо.

— Вы итальянка? — спросил он. Он указал на сетку с кнопками. — Cazzo. Если я не ошибаюсь, это ругательcтво в итальянском языке, не так ли?

Я разразилась хохотом, потрясенная этим словом, вырвавшимся из чопорных и правильных уст Гарри.

— Да, — сказала я. — Это итальянское слово. И это плохое слово. — Он подождал, пока я продолжу. — Мой папа — итальянец, из Пармы в Эмилии-Романье. На севере.

— Я хорошо знаю Парму.

— Правда? — спросила я. — Я никогда не была там. Хотя это моя мечта.

— Вы никогда не видели дом своего отца?

Моя улыбка померкла, а внутренности сжались.

— Нет. Когда я была моложе, они не могли себе этого позволить. — Я не хотела добавлять, что они годами копили деньги, чтобы вернуться в прошлом году, но все это было украдено человеком, которому папа доверял как брату.

Деньги меня никогда не интересовали, они никогда не были важным фактором в моей жизни. Кроме очевидного — нужно было иметь дом, чтобы жить, и еду на столе. Но в последнее время для моих родителей это был огромный фактор. Хорошие люди, которых обманул плохой человек.

— Но вы же из Нью-Йорка? — спросил Гарри, отвлекая меня от грусти, в которой, как я боялась, однажды утону.

— Адская кухня. — Я улыбнулась, вспомнив свою юность, когда летом бегала по улицам с друзьями, театры и соседей, которые собирались на крыльце, чтобы поболтать, выпить и посмеяться. — Сейчас я живу в Бруклине.