Она недовольно поджала губы, нагребла овощей, за которыми спускалась, и утопала наверх, а я наконец поднялся с пола, на котором сидеть было, мягко говоря, некомфортно. Вообще, сидение на холодных поверхностях не способствует здоровью. Ни душевному, ни физическому, ни психическому.

— Болтает она будь здоров, — сообщил мне Шарик, как будто я этого сам не заметил. — Давай быстро за дверь берись, и так столько времени с этой дурой потеряли, а тебе сегодня как минимум нужно замок сделать.

Замок был простейший: двигающаяся пластина с выемками. Причем двигать ее можно было либо магией, либо металлической палочкой через небольшое отверстие из подвального помещения.

После того как я убедился, что проблем с открыванием не будет, я опять вгрызся в землю как крот, приговаривая про себя, что запасных путей спасения лишних не бывает, если у тебя так много высокопоставленных противников. Ход был узкий и не слишком высокий, но пройти мог человек намного толще меня, и это главное.

Не знаю, на сколько я продвинулся, но Шарик, который караулил возвращение Оливареса, сообщил о том, что карета уже рядом, когда у меня почти не оставалось сил. Так что я даже обрадовался, что наконец можно сделать перерыв.

Из кареты выгрузили не только мешок с заказанными мной пружинами и ящичек зелий Оливареса, но и огромный тюк с одеждой. Как оказалось, проклятийник озаботился полным гардеробом для меня, чтобы я не позорил его своим внешним видом. Оставалось не позорить манерами. Но тут уж, честно говоря, пример было мне брать не с кого, потому что по сравнению с тем же Оливаресом, я был образцом воспитанности и хороших манер.

Мешок с пружинами Серхио оттащил ко мне в спальню, туда же я забросил тюк с одеждой, разбираться с которой не было, ни сил, ни желания. После чего мы спустились на кухню обедать и застали занимательный разговор.

— Неприлично, дон Оливарес, вам есть на кухне.

— Предлагаешь есть в спальне? — Оливарес зевнул. — Это еще неприличней. Скоро завершат работы в пристройке, Ортис де Сарате обещали гобелены на стены. Так что я перееду, и столовая освободится. Точнее, помещение под нее.

— Не вижу смысла заниматься мебелью для столовой, пока она занята, — парировал я, потому что это был камень в мой огород.

— Ой, дон Оливарес, дон Алехандро и так постоянно что-то делает, не сидит просто так, — вступилась за меня Хосефа. — Я давно хотела с вами поговорить. Угробите вы парня, как есть угробите. Отдых ему нужен.

— Отдых он не заслужил, — буркнул Оливарес. — Но я здесь закупил декоктов у местного алхимика. Вроде правильные, хотя дерет он, конечно, за свою работу просто неприлично много.

— И зачем было тратиться? — проворчал Шарик. — То, что тебе нужно, ты и сам в состоянии сделать. Нарабатывание навыков и экономия.

— Ага, три в одном.

— Почему три?

— А польза от употребления?

— Когда от твоих декоктов будет еще польза? Тут хотя бы не потравишься — и то хорошо.

— Тогда и экономии нет, если потравлюсь.

— Потравиться я тебе не дам, не волнуйся. Но вообще мог бы и побольше времени проводить в лаборатории.

— Если ты подскажешь, где его взять, я только за.

Шарик замолчал, потому что прекрасно понимал, что я не филоню, а просто не успеваю делать все, что нужно. Нехватка времени выматывала даже при условии, что я высыпался, что было обязательным. Потому что уставший и невыспавшийся чародей опасен не только для окружающих, но и для себя, как частенько говаривал Оливарес. В этом вопросе у меня не было оснований не доверять проклятийнику: в чем в чем, а в отдыхе он толк знал.

Вот и сейчас, отобедав, он вручил мне флакончик с зельем, наказав выпить его через час, и собрался пойти отдохнуть в кресле на улице, но я его задержал.

— При всем уважении, дон Уго, я не привык пить непонятные жидкости.

— Компенсирует перегрузки, — коротко пояснил он. — Уж не знаю, Алехандро, чем ты так себя выматываешь, но так и перегореть можно. Невосстановимо перегореть. Перестанешь быть чародеем.

— Вот уж забота так забота, — проворчал Шарик. — Я за этим сам слежу.