«Конусы» что у Дамира Хиляева, что у вице-адмирала Козлова в связи с этим стали разрушаться сами собой, командиры наших кораблей самовольно покидали строй, чтобы хоть как-то собственным маневрированием помешать этим чертовым галерам. Несколько таких в нужное время разворотов удались, легкие турецкие корабли уже разогнавшиеся для очередной своей атаки попросту не успели отвернуть в сторону и сами были расплющены до состояния консервных банок, врезаясь в носовые, более защищенные отсеки русских дредноутов.

Но это все-таки были единичные случаи, в основном же удары вражеских галер достигали своих целей и вот уже более половины вымпелов из состава дивизий Козлова и Хиляева горели и плавились с разорванными бортами и разгерметизированными внешними кормовыми отсеками. Галеры султана тоже гибли, расстреливаемые с близкого расстояния перекрестным огнем нашими артиллеристами, тем не менее, вреда противник наносил нам своими таранами куда больше, чем мы ему.

А еще одновременно с навалом галер по нашим уже к этому моменту развалившимся «клиньям», с ближней дистанции били артсистемы всех остальных дредноутов Южного космофлота Бозкурта, его крейсеров и немногочисленных, но сильных и крайне опасных в бою линкоров. По итогу, несмотря на прорыв первой «линии» и вроде как удачное начало сражения, дивизии адмиралов Козлова и Хиляева, зажатые со всех направлений, теряли мощности и корабли в два раза быстрее, чем враг…

Что же делали в этот момент остальные наши вымпелы? Во-первых, это касалось восьми кораблей «мятежной» 2-ой дивизии, которые, как мы знаем, в последний момент покинули «конусы» и остались стоять на своих прежних координатах примерно в пятистах тысячах километров от места битвы. Во-вторых, это, конечно же, касалось третьей эскадры нашего Черноморского флота, пустившейся вместе с Хиляевым и Козловым в погоню за османами.

Сначала скажу о дивизии, вернее о полудивизии Кондратия Белова. Дамиру Ринатовичу так и не удалось до начала атаки связаться с отстраненным командующим 2-ой «ударной», чьи экипажи, узнав об аресте адмирала Белова, отказались выполнять распоряжения Хиляева и Козлова. Как мы знаем, идентификационного браслета, выполняющего одновременно с остальными своими функциями и роль радиопереговорного устройства, на руке Кондратия Витальевича в момент, когда его заключили под стражу, не оказалось. От этого Хиляеву не удалось вовремя с ним связаться, чтобы уговорить бывшего командующего так сказать «вправить» мозги своим подчиненным и заставить тех вернуться в строй.

Безусловно, если Кондратий Витальевич зная, что может в результате саботажа команд его дивизии произойти в секторе только что начавшееся битвы, конечно же, приказал бы своим капитанам вернуться и занять положенные места в «конусах». Сделал бы это наш командующий не задумываясь, потому, как обиды обидами, разборки, стрельба и дуэли между адмиралами — это одно дело, а совсем другое — гибель всего, ну или почти всего Черноморского космофлота, которая сейчас явно намечалась.

Но, к сожалению, адмирал Белов, по-прежнему в одиночестве коротавший часы в камере гауптвахты линкора «Громобой» был не в курсе происходящего. А когда ему, вбежавшие в камеру охранники все-таки передали идентификационный браслет, а это случилось только спустя двадцать минут после попытки Хиляева на него выйти, исправить Кондратий Витальевич уже ничего не мог. Он, конечно же, сразу связался со своими командирами, при этом солгав им о том, что с ним все в порядке и что он вовсе не арестован, а находился все это время на совещании у командующего Самсонова. Капитаны кораблей 2-ой «ударной», с помощью сарафанного радио, знающие детали произошедшей на «Громобое» стрельбы с ранением Самсонова, не особо поверили своему командиру, но успокоенные, что с ним все в порядке и несколько пришедшие в себя уже готовы были выполнять дальнейшие указания Белова.

Вот только драгоценное время было упущено, и «конусы» не догнать, они ушли далеко вперед и сейчас бьются в окружении, и самим восьми кораблям со слабыми надо сказать и еще не восстановленными после битвы у Аданы-3 характеристиками, изменить каким-либо образом сложившуюся критическую для русского космофлота ситуацию было невозможно. Кстати, их адмирал, вновь взявший командование дивизией на себя, сейчас находился не с ними, а по-прежнему на линкоре «Громобой», который в данную минуту стоял борт к борту с «Ретвизаном» — флагманом вице-адмирала Хиляева, обиваясь от очередного навала турецких галер…

Был еще вариант оставшимся вне квадрата сражения восьми кораблям 2-ой «ударной», соединившись с дивизией контр-адмирала Красовского, навалиться на смешавшиеся порядки противника второй волной атаки и попытаться, пусть и не кардинально изменить ход сражения, но, хотя бы дать шанс «конусам» Хиляева и Козлова вырваться на оперативный простор, а затем, всем вместе попытаться отступить от перехода «Тарс — Эдирне», пусть в итоге и проиграв, но сохранив большую часть своих кораблей…

Вариант таких действий имелся, но только до того момента, пока капитаны дивизии Белова не увидели на тактических картах и экранах мониторов, что 10-я «линейная» до этого следовавшая в хвосте наших «клиньев» во втором эшелоне, вместо того, чтобы поддержать атаку Козлова и Хиляева, вдруг замедлила ход, а через некоторое время и вовсе развернулась на сто восемьдесят градусов, начав спешно уходить из опасного сектора…

Александр Михайлович Красовский все то время, пока со стороны наблюдал, как его товарищи сначала врезаются во вражеское построение, а затем, зажатые между двух «линий» османских кораблей все больше и больше увязают в хаосе сражения, понял, что ему и его дивизии сильно повезло. Находясь на пару миллионов километров позади «конусов» Хиляева и Козлова и изначально намереваясь атаковать османский космофлот с одного из «флангов», Красовский не мог поверить своей удаче тому, что явившись резервной эскадрой его 10-я «линейная» дивизия по сути в самый последний момент увернулась от неизбежной гибели и без потерь имеет возможность уйти из опасного сектора.

В то, что с остальными кораблями Черноморского космического флота покончено, Александр Михайлович, зная законы сражений, был уверен на сто процентов. Ну, не смогут Дамир Хиляев и вице-адмирал Козлов в той ситуации, в которой по своей же глупости оказались, вырваться на открытое пространство и конечно же погибнут под огнем превосходящих сил османов…

— К сожалению, вынужден констатировать, что выбраться из этой мышеловки невозможно, — решил для себя, а точнее для успокоения собственной совести, контр-адмирал Красовский, анализируя картину сражения, разворачивающегося перед его глазами на тактической карте командного отсека «Екатерины Великой». — Более того я ничем не могу в этом случае им помочь, кроме как угробить в безуспешной попытке деблокировать «конусы», свою дивизию. В тех обстоятельствах, которые сложились на данный момент мне ничего другого не остается, как остановить движение кораблей в сторону перехода «Тарс — Эдирне» и начать срочное отступление из сектора, обратно к Адане-3, на соединение с 3-ей и 27-ой дивизиями флота…