Вэнди ответила после первого гудка.

— Нет, ты можешь себе представить?! — воскликнула она, едва заслышав голос подруги. — А я-то думала, что она хватила лишку, когда сделала круговую подтяжку. Вчера вечером она поведала мне, что у нее с Патриком это происходит каждую ночь по два раза. Это она сказала мне, дочери, которую некогда отправила на исповедь за один только вопрос, откуда берутся дети.

Рут представила, как миссис Скотт снимает свой костюм от Шанель, трифокальные очки, дизайнерское распятие, инкрустированное бриллиантами, и бросается в объятия своего пляжного мальчика.

— У нее больше секса, чем у меня! — не унималась Вэнди. Потому что я уже не помню, когда последний раз в постели с Джо мне хотелось чего-нибудь, кроме сна.

Вэнди часто шутила на тему своей увядающей интимной жизни, но Рут не верила, что там все сошло на нет. Неужели и с ней произойдет то же самое? Они с Артом уже не те горячие любовники, которыми были несколько лет назад, уже не так тщательно создают романтическое настроение и с большей легкостью ссылаются на усталость.

Она пошевелила пальцем ноги: надо проверить уровень эстрогена. Возможно, в этом кроется причина ее беспокойства в изменившемся гормональном фоне. Потому что другой причины не находить себе места вроде бы не имелось. Не то чтобы их жизнь была идеальной — просто отсутствовали серьезные проблемы. И Рут вполне могла поддерживать такое положение вещей. Она дала себе обещание быть с Артом поласковее.

— Прекрасно понимаю твое расстройство, — попробовала посочувствовать Рут.

— Ну, на самом-то деле я больше беспокоюсь, чем расстраиваюсь, — откликнулась Вэнди. — Странно это как-то. Мать чем старше становится, тем больше себе позволяет. И с одной стороны, мне хочется сказать: «Так держать, девочка!» — а с другой — покрутить пальцем у виска. Она, вообще, нормальная? Мне что, теперь надо присматривать за ней, чтобы она чего-нибудь не учудила? Ну ты меня понимаешь.

— Я всю жизнь присматриваю за матерью, — сказала Рут и тут же вспомнила то, что так долго от нее ускользало: сегодня в четыре часа ее мать должна идти к врачу.

Весь прошлый год Рут не давала покоя смутная тревога за здоровье матери. Не то чтобы беспокоило что-то конкретное, просто Лу Лин казалась немного рассеянной, и иногда ее мысли путались. Сначала Рут объясняла это тем, что мать уставала и что у нее мог постепенно ослабевать слух, или она теряла навыки английской речи. На всякий случай Рут обдумала худшие из возможных диагнозов со схожими симптомами: рак мозга, болезнь Альцгеймера и инсульт. Она почему-то считала, что размышления о худшем каким-то образом гарантируют, что оно минует. Жизненный опыт показывал, что она всегда волнуется зря. Но пару недель назад, когда мать упомянула, что у нее назначен визит к врачу, Рут предложила ее отвезти.

Закончив общаться с Вэнди, Рут вышла из машины и направилась к продуктовому магазину. Пункт номер девять был связан с маминым визитом к врачу, и она начала шевелить безымянным пальцем, обдумывая вопросы, которые должна будет задать на приеме. Слава богу, она снова может разговаривать!

В овощном отделе Рут подошла к лотку с репой. Та была размером с яблоко, идеальной формы и начисто вымыта. Выбирая пять красивейших репок. Рут размышляла о том, почему большинству людей непонятна эстетика данного корнеплода, в то время как ей самой нравятся и внешний вид, и хрустящая плоть, и способность репы впитывать в себя вкус любого блюда, в которое ее добавляют. Рут предпочитала овощи, хорошо смешивающиеся с другими продуктами, и из этих овощей она больше всего любила репу, нарезанную крупными ломтиками и замаринованную в уксусе с добавлением перца чили, сахара и соли.

Каждый год перед большой семейной встречей в сентябре мать мариновала два больших чана репы, один из которых отдавала дочери. Когда Рут была маленькой, она называла это блюдо «ла-ла», то есть «остроостро». Но это не мешало ей сосать и мусолить кусочки репы до тех пор, пока губы и язык не вспухали от перца. Рут до сих пор время от времени отводила маринованной репой душу. Интересно, что ее так тянуло к ней: любовь к соленому или к боли? Когда запасы острой репы уменьшались, Рут добавляла к маринаду ломтики свеженарезанного овоща и немного соли. Арт тоже мог это есть, но в небольших количествах, а вот девочки говорили, что репа пахнет так, «будто кто-то пукнул в холодильнике». Иногда Рут втайне от всех ела ее по утрам, что было ее секретным рецептом подготовки к новому дню. Хотя такая привычка казалась странной даже ее матери.

Мама… Рут пошевелила безымянным пальцем, чтобы снова напомнить себе о ее визите к доктору. Он назначен на четыре часа. Выходит, ей придется поторопиться, чтобы все успеть за оставшееся время. И Рут поспешила взять яблоки фуджи для Фи, гренни смит для Дори и бребурн для Арта.

Остановившись возле холодильника с мясом, Рут принялась прикидывать в уме варианты меню. Дори не будет есть то, у чего есть глаза, а посмотрев фильм про поросенка Бейба, Фи тоже пытается стать вегетарианкой. Обе девочки делали исключения для рыбы просто потому, что она «не была хорошенькой». Когда они об этом заявили, Рут не удержалась:

— Неужели если-существо некрасиво, то его жизнь не имеет ценности? Если следовать этому принципу, выходит, что девочка, победившая в конкурсе красоты, лучше остальных девочек?

Тогда Фи почесала подбородок и ответила:

— О чем вообще речь? Рыба не участвует в конкурсах.

Рут подкатила тележку к рыбному отделу. Ей хотелось бы купить креветок в панцире — их она предпочитала всем остальным обитателям моря, — но Арт их не ел. Он утверждал, что ярким узнаваемым вкусом моллюски и ракообразные обязаны своему пищеварительному тракту. В итоге Рут выбрала чилийского сибаса.