Шрифт:
— Премного благодарен, Ваше Императорское Высочество, — поблагодарил он за приглашение.
Я пошевелил бровью, официант-соотечественник наполнил мой бокал свежей порцией шампанского, откуда-то «родил» бокал чистый и налил Остапу.
— За здоровье Его Императорского Величества! — огласил я тост, мы выпили, пожевали сыру — импорт, в Японии коров мало — и я спросил. — Откуда ты родом, Остап?
— С Урала, Ваше Императорское Высочество, — ответил он. — В Екатеринбурге родился.
— Как писарь мой, — поддержал я беседу.
— Так, Ваше Императорское…
— Опускай «императорское», — попросил я.
Уши царапает, потому что появляется только в отсутствие рядом цесаревича — словно напоминание, кто тут главный, а кто про запас оставлен.
— Слушаюсь, Ваше Высочество, — отозвался казак. — Огромен Екатеринбург, да тесен мир.
— Верно, — хмыкнул я. — Говоришь грамотно, учился?
— Так точно, Ваше Высочество. В Петербурге сначала — мы туда семьей переехали — потом в Сорбонне.
Шаблон разлетелся в клочья. Где в моей голове уральские казаки и где Сорбонна? Что вообще образованный человек в казаках делает? Махать шашкой, безусловно, надо уметь, но это же совсем другой навык!
— Факультет?
— Филологический, Ваше Высочество.
Обнять и плакать!
— Языками владеешь, значит?
— Так точно, Ваше Высочество, владею, — кивнул он.
Боятся со мной люди нормально разговаривать, на каждом шагу подпинывать приходится.
— Какими?
— Английским, Ваше Высочество. Також немецким, французским, испанским да итальянским.
— Всеми ли хорошо владеешь?
— Как есть всеми, Ваше Высочество.
— А в казаки как попал? С такими знаниями лучше бы тебе в дипломаты.
Остап смущенно уставился в стол:
— Не выйдет из меня дипломата, Ваше Высочество. Языки есть, да толку нет — тяжко мне с людьми беседы даются, особенно сложные, дипломатические.
— А со мной как будто нормально общаешься, — заметил я.
— Виноват, Ваше Высочество! — подскочил он.
— Сядь, — велел я. — В чем виноват-то? Соврал?
— Нисколечко не соврал, вот вам крест, Ваше Высочество, — перекрестился он. — Про то и толкую — не умею врать, отец так учил. Правду, вот как вам, Ваше Высочество, говорить свободно могу, а как намеки да вранье начинаются… — он грустно посмотрел на свой мощный кулак.
— Понимаю, — покивал я. — Дальше рассказывай.
— Так точно, Ваше Высочество, — взял он себя в руки. — Отец двумя годами назад помер, царствие ему небесное, — мы синхронно перекрестились. — Долги оставил? да знакомства. Сестра у меня в Смольном учится, вот знакомцы отцовские и помогли, на «Память Азова» пристроили…
Испугавшись, что я сейчас такого некомпетентного казака уволю, он верноподданически выпучил глаза:
— Честь великая! Я со всем пониманием, Ваше Высочество! Ежели прикажете, я хоть рубить, хоть помирать…
— Не бойся, — отмахнулся я. — Давай, за отца твоего.
Выпили не чокаясь. Но каков кадр! На почетную охрану такого тратить — себя не уважать. Я же европейские языки «забыл», вот он мне и поможет: и переводчиком, и репетитором.
— Завтра утром, — выдал я ему инструкции. — Подашь в отставку.
— Так точно, Ваше Высочество, — с безнадегой в голосе козырнул он.
— Потом ко мне придешь, — продолжил я. — И до возвращения в Петербург будешь при мне состоять.
Реакция была почти привычной:
— А?..
— При мне, говорю, будешь, — повторил я. — Или по глухоте в запас насовсем отправить?
— Нет глухоты, Ваше Императорское Высочество! Премного благодарен, Ваше Императорское Высочество! — подскочил он со стула.
— Садись, давай по третьей, да в гостиницу, — усадил я его обратно и признался. — Устал я что-то.
— Не бережете себя совсем, — выразил уважительную форму сочувствия Остап. — От зари до ночи все в делах, аки пчела.
Хохотнув неизвестной хроноаборигенам отсылке, я поднялся со стула, пошевелил усами на скользнувших в «комнаты» Никки и Митинагу Эй — «Звенящая пошлость!» — и, решив не осуждать долго постившегося во всех смыслах цесаревича, пошел к выходу.
Хватит на сегодня «сливок общества».
Глава 16
Наконец-то Восточное путешествие цесаревича Николая вышло на финишную прямую — сухопутное путешествие до Токио.
После «деревни» мы, как Николай мне и обещал, проехались по Нагасаки и встретились с Городским советом — людей, которые говорили за моей спиной гадости, уволили. Странно — я же специально показывал, что не обижаюсь и наслаждаюсь своей маленькой победой. Перестраховались японцы на всякий случай, даже в газетах написали, мол, подвели чиновники доверие Императора, не справившись с обязанностями. А до моего появления-то справлялись, значит — из-за меня!