— Это что же получается? Вы меня одного оставите?

— А что прикажешь нам делать, если ты тупой и человеческий язык не учишь? — Вид встал из-за стола, отряхивая лапы и первым вышел на улицу. Я последовал за ним, осматриваясь по сторонам. Вечер подкрался быстро, только что было светло, а вот, уже темнеет. Фонари и гирлянды горят, красиво, конечно.

Девушка-факир всё еще танцевала на возвышении, но огненные искры вокруг ее бедер стали совсем маленькими и редкими. Устала, наверное. Бедняга. Это ж какой запас маны надо иметь?

К зданию, украшенному красными фонарями и сердечками мы единственные подходили без сопровождения кошечек, состроив максимально серьезные лица. Мол, не ерундой тут пришли маяться, а по делу. Я поежился под взглядом швейцара в изысканной ливрее. Хоть и кот, а глянул на нас, как на пустое место. Лишь бы ненароком не решил, что мы сюда «подработать» пришли, прости господи. Как те кошечки в легкомысленных нарядах, что группой мялись в холле на входе.

Вид уверенно переговорил с администратором за стойкой, взял ключ от номера, и мы направились к широкой лестнице. Я как-то даже не удивился, когда увидел номер тринадцать на брелоке в лапах кота. Кто бы сомневался! Благо, в этом мире мое невезение не слишком проявляет себя: горшки и сосульки на голову не падают, ямы и колдобины на дорогах не самообразовываются. Терпимо, жить можно.

Не зря бабка говорила: «Иди туда, где слабость твоя силой будет». Силы я, правда, пока не увидел, но... Найти бы её, бабку эту, да скрутить в бараний рог старую и заставить вернуть всё как было. Точнее, меня вернуть обратно! Не то, чтобы я не думал остаться, но... Мысль, что вот это всё вокруг: хвост этот, уши кошачьи, отношение людин, — мысль о том, что это временно, ненадолго — подбадривала меня. Давала смелость жить дальше. «Вот вернусь и...».

Правда на этом моменте фантазия буксовала.

— Пришли. — Вид проворно открыл дверь. Я покрутил головой в поисках Фака. Следом же шел! Где потерялся-то опять?

— А где?..

— Внизу остался. Решил заказать еще еды и выпивки в номер.

— А-а. — Закатываю глаза. Ядрид-мадрид, куда в него только лезет?

— Афнутые все такие. — Понимающе смеется Вид. — Живут одним днем. Сражаются, выигрывают деньги на арене и всё проматывают тут же. Никаких запасов, кроме жировых, да и тех...

Понятно теперь, почему «красные» на меня так взвились. С печатями им на арене ничего не светит, а еженедельный поход в квартал удовольствий был их единственной отдушиной. Пройдет еще неделя — две и на казенных харчах они совсем озвереют. И даже те, кто к пожару непричастен, захотят меня убить. Искренне. От души.

— Э? — Я встал как вкопанный в дверях, осматривая номер. Нет, ну понятно было по названию, что ночёвка предстоит с подвохом, но, чтобы во-от такое...

— Извини, но вариантов было, сам понимаешь... — Вид смущенно отвел глаза. — Я еще попроще выбрал.

Небольшая комната была полностью устлана шкурами, стены обиты кожей, а фонари под потолком декорированы под факелы, отчего создавалось ощущение, что мы попали в какой-то полудикий, первобытный мир. Пещеры, мамонты, все дела. Кровати не было совсем, предполагалось, что спят клиенты номера на полу, среди шкур. Хотя остальные посетители тут, наверное, не спали, да...

Я представил, что на этих шкурах творят людины с кошками и зажмурился. Вот только фантазию не включай, Игорь, и без нее тошно. Шкуры-то поди после каждого посещения не меняют и биологического материала здесь навалом. Сел, забился в дальний темный угол, предполагая, что конкретно это местечко (надеюсь!) в разных целях использовали пореже. По привычке нащупал в кармане осколок и бесполезный ныне ключ от сгоревшей комнаты — его я стал считать чем-то вроде талисмана, на удачу. Хотя она, коварная, и в этом мире мне не светит.

— Постельные утехи, физические нагрузки, отсутствие прав и катание саночек — дивный новый мир для котов. — Резюмирую вслух всё то, что в последнее время узнал об отношении к таким как я в местном обществе. — Кому прикажешь возносить молитвы, что ситуация начала меняться? Меня же завтра на экзамене о истории и культуре людин спросят, а я не в зуб ногой.

— Что бы не спросили — восхваляй Его Императорское Величество на все лады, мудрость его и щедрость души, не ошибешься. — Вид хмыкнул и поерзал, устраиваясь поудобнее в другом углу комнаты.

— А имя-фамилия у него какая? Чтобы впросак не попасть?

— Не знаю. — Громила пожал плечами и бесшумно рассмеялся, глядя на мою растерянность. — Это ж правитель людин, пусть сами с ним и разбираются. Котам, знаешь ли, всё равно. У нас отродясь королей не было.

«Анархисты, что ли?», — хотелось спросить мне. Да и вообще множество вопросов так и просились с языка: про Сопротивление, про прошлое котов и людин, про историю этого мира. Но вместо них я озвучил другую мысль, что не давала мне покоя.