— Поэтому ты решил меня трудоустроить?

— Я не могу оставить её совсем одну там, в чужой стране. Не могу… Я и так себя скотиной чувствую что так жестоко с ней поступил.

Конечно я прекрасно все знал о её отъезде в Лондон, я нарыл всю нужную мне информацию без труда, когда ты мент, залезть в любую базу не составит труда. Зотову предложили место игрока в футбольном клубе Бирмингем Сити U21, и он принял это предложение, соответсвенно и Ульяна согласилась с ним уехать.

— Сын это конечно очень похвально что ты так переживаешь за девушку, и я надеюсь она того стоит, но…

Медлит, всматриваясь в моё суровое лицо.

— Знаешь о чем я жалею? Что у меня раньше не предоставилась возможности тебя с ней познакомить. Ты сразу бы понял какая она особенная…

— Никогда тебя таким не видел. Убитым… Безжизненным. Мне очень больно на тебя смотреть, я помогу, раз для тебя эта девушка так важна.

Отпустив её, понял что с ней испарилась моя душа. Запил, ушел в такой запой что еле вытащили, я безгранично благодарен Крис и Вере, и одна и другая, не взирая на свои личные проблемы возились с нами с братом как с детьми. Спустя месяца запоя, окончательно пришел в себя, когда полностью до меня дошло осознание что она теперь Зотова, я окончательно обезумел, ко всему, брату становилось все хуже, а я поставил себе ещё одну цель. Уничтожить тварь, которая искалечила не только мою судьбу, но и брата. Взял себя в руки и пахал день и ночь, в поисках информации. Тут уж было не до страданий, но и мысли о ней все не покидали меня.

— Пап, мне нужна будет ещё помощь Ольги, точнее не мне, а Ульяне.

Ольга, новая жена отца, да и мать моей сводной сестрицы, отец всегда отзывался о ней с превосходством, не только как о хорошем человеке, но и как о грамотном и профессиональном докторе психологических наук. Я понимал прекрасно как тяжело сейчас будет Ульяне. Она хоть и сильная духом, но наше расставание её подкосило, не справится сама, не сможет.

— Мне кажется ей как раз сейчас не помешает квалифицированная помощь хорошего психолога.

— Герман, скажи пожалуйста, это все того стоит? Если ты понимаешь что ты не сможешь быть с этой девушкой, зачем так ради неё стараешься? Насколько мне известно, ты сам от себя её оттолкнул, может стоит забыть все и жить дальше? По крайней мере пытаться это сделать?

Невозможно… Внутри пустота, чёрная дыра. Бью кулаком по массивной столешнице но боли совершенно уже не ощущаю.

— После встречи с Ульяной, это уже невозможно. Так ты поможешь?

— Вводи в курс дела, буду знакомиться С несостоявшейся невесткой…

И я ввел… Я прекрасно знал что Ульяна прекратила все общение со своими родителями, дошло до того, что она запретила вообще им появляться в своем особняке, мне играло это только на руку. Знал что отец не пересечется с Соболевским, конечно риск раскрыться был огромный, но тогда я о нём не думал. Превыше всего, для меня была её безопастность. Отец беспрепятственно вошел в доверие к Зотову и отлично играл свою роль, предложил нанять психолога, и Зотов согласился, отец часто рассказывал как её муженек бесился видя безжизненное состояние Ульяны, больше всего я переживал лишь бы он не посмел поднять на неё руку из-за своей агрессии, но он умело её глушил тоннами алкоголя и утешался в объятиях многочисленных шлюх. Я знал все о них! Все. Каждую мелочь, каждую долбанную деталь, я практически контролировал её жизнь. Знал как она живет, знал что она чувствует когда просыпается и ложится спать, что её угнетает и что творится у неё на душе. Чертов мазохист! Который стал жить лишь информацией о ней. Я знал что поступаю как урод по отношению к Соне, она носила под сердцем моего сына, а я как одержимый мотался при первой возможности в Лондон, когда её муженек покидал пределы страны и прилетал в Москву. Глупо? Возможно. Но мне это было необходимо…

— Камеры отключены, любуйся своей принцессой, но не долго… Не хватало чтобы тебя кто нибудь здесь увидел.

На улице поздняя осень, Софии вот вот рожать, а я примчался снова сюда. Усыпанный желтой, янтарной листвой небольшой сад, посреди которого величественно стояла небольшая беседка, в которой сидела моя маленькая. Сколько раз я приезжал сюда, тупо стоял в стороне и наблюдал, её настроение не менялось, грустная и критически несчастная, а мне становилось ещё более

— Моя красивая девочка… Ты сильная… Ты обязательно со всем справишься… Прости меня.

Говорю так тихо, что сам не слышу сказанных слов, она сидит в громоздкой беседке и укутавшись в теплый плед пьет кофе, безжизненно фокусируясь на небольшом фонтане. Жадно смотрю на неё и мучительно подыхаю. Такая истощенная, но при этом, безумно красивая, её пшеничные волосы небрежно развивались в разные стороны от порыва ветра, а она лишь сидела с надутыми губками, по детски заправляя непослушные пряди за ушко. Как же мне хотелось наплевать на все запреты, сорваться с места и рвануть к ней. Вдохнуть аромат золотистых волосы, заглянуть в голубые, словно море глазки, искусать до соленых капелек крови нежные губки, которые были такими мягкими, как лепестки её любимых лилий. Я унизительно предал её, прогнал из своей жизни, думал время залечит эти раны, но понимал, что с каждым днем я влюбляюсь в неё все больше и больше. Моя нежная девочка… Столько боли и печали в огромных глазках, не знаю о чем она сейчас думает, но даже на расстоянии я вижу как по её щеке скатывается одна слезинка.

— Не плачь маленькая…

Мысленно молю, лишь бы она успокоилась и перестала плакать, но слёзы её хлынули только с новой силой. У самого в горле непролазный ком, хочется прямо сейчас пустить себе пулю в лоб. Моя малышка как будто была не здесь. Ульяша совершенно не замечала никого вокруг, словно находилась в своем маленьком мире. Я хотел неотрывно следить за каждым её движением, до самой страшной шизофрении хочу видеть ее, мало! Мало смотреть на неё, но я знал что ещё не время. Остается ждать… И я терпеливо ждал, хотя внутри бушевал неугасающий погибельный вулкан.