Герман сгребает меня в свои обьятия, а я сиротливо обхватываю плечи обеими руками, меня всю трясёт от ночного кошмара, горькие слезы лились не прекращаясь, нервная дрожь огромной лавиной окатила все хрупкое тело. Меня трясло так, будто я всю ночь стояла под холодным проливным дождем, Герман испугавшись, ещё сильнее прижал меня к груди, его руки успокаивающе гладили мою спину, а я по немного приходила в себя.

— Ульяш? Что случилось? Кошмар? Что-тебе приснилось? Что? Не молчи!

— Гер, мне страшно, страшно за тебя, за себя…

— Ты сейчас о чем вообще, что тебе приснилось?

От внезапного приступа паники, казалось я перестала ощущать собственное дыхание. Мне словно резким движением полоснули ножом по горлу, от этого ощущения, я задыхалась и судорожно кашляла, к горлу подкатил огромный ком, я принялась жадно ртом хватать воздух, у меня начиналась жуткая истерика.

— Игорь… Этот сон будто был на яву, мне страшно… Страшно, понимаешь?

— Ты испугалась? Тшш… Ульяш он в камере, ему не выйти, слышишь? Ничего не бойся, я рядом с тобой.

Я лишь сильнее к нему прижималась как маленькая девочка, дрожащими руками крепко обхватила шею Германа, утыкаясь влажным носиком в его плечо.

— Почему у меня такое ощущение что, что-то должно случиться?

— Не думай об этом, все будет хорошо, успокойся девочка моя.

Герман со всем трепетом поцеловал мою макушку и нежно провёл ладонью по моим растрепанным волосам, пытаясь ко всему прочему ещё и утешать меня.

— Малышка моя, прекращай плакать, у меня у самого сердце болит когда я вижу твои слезы, улыбнись, вспомни лучше как ты тачку мне разукрасила или как кофе в меня выплеснула, ну?

Его слова заметно проводят меня в чувства, он старается утереть каждую капельку моих соленых слез, через силу улыбнувшись, заглянула в обеспокоенные глаза Германа.

— Это когда ты меня проституткой назвал и оставил в одной камере с вонючим бомжом, от запаха которого я потом еле отмылась?

— Не лучшее воспоминание… Но я рад что ты улыбаешься.

Прижавшись своим лбом к моему, Герман заливисто засмеялся, наклонился к моим губам чтобы оставить лёгкий поцелуй, он аккуратно уложил меня снова в постель и прилег в обнимку рядом.

— Постарайся ещё заснуть… Не думай о плохом, я рядом… Со мной тебе нечего бояться.

Но нашу идиллию прервали, с грохотом дверь в нашу комнату открывается и в нее залетает ошарашенный Макс.

— Папа! Папа! Ой…

Чувствую себя той самой бедолагой из анекдотов, только в спальню вошел не муж, a маленький ребёнок. Вот как ему объяснить, почему и чем мы тут с его папой занимаемся? Мы с Германом лежим в одной кровати, а на нас смотрят эти шокированные глазки, которые хлопают с такой частотой что мне казалась этот Карлсон сейчас взлетит. Конечно все было максимально прилично. Мы были одеты, но была одна маленькая деталь, я лежала у Германа на груди, а его рука по собственнически меня обнимала за талию вокруг моего живота.

— Ой, а че это вы тут?

От стыда, обеими руками натянула плотное одеяло, до самой макушки, с тяжелым вдохом, прикрываю глаза.

— Если ты прячешься, то я тебе скажу, место ты так себе выбрала, надо было под кровать.

Макс немного подошел к нашей кровати и чуть приподнялся на носочки, пытаясь заглянуть в мою выстроенную крепость из одеяла. Деваться уже некуда, медленно опускаю ткань, оставляя лишь в поле зрения только испуганные глаза.

— Я так понимаю… Добренького утречка, н-да?

Подмигивает мне и усаживается в кресло.

— Макс, ты что-то хотел?

— Да, я уже и забыл зачем пришел…

Макс насупился и задумчиво приложил один свой палец к губам, но вдруг что-то вспомнив, резко оживился.

— Aaaa!!! Юльку оса укусила! Зрелище я вам скажу так себе. Она похожа на лягушку, которую надули через соломинку. Ахаха!!

Макс шутя надувает щеки и изображает небольшой взрыв руками.

— Уляяяя! Уля!!

Переведя свой взгляд на дверь, мои глаза округлились как блестящие монетки, мне сейчас хотелось только одного. Сдержаться и не лопнуть со смеха.

— Господи Боже мой! Это вообще ты??!

Но смотря на надутую Юльку в прямом смысле этого слова, я не удержалась..

— Макс? А ты то прав!

Я уже не могу унять приступ истерического смеха, смешно до трясучки, Макс конечно держался как истинный джентельмен, но надолго его не хватило.

— Юлька, я ж тебе говорил три основных правила, не запомнила? Первое, кусай первой сама, второе, никакой жалости к пчелам! Третье, у тебя же есть телефон, пости смешные картинки пчел в сеть. Осмеянная пчела, слабая.