Положительно киваю. Крис выходит из ванной, оставляя меня в полном одиночестве. Зажав до онемения пальцев тест с двумя алыми полосочками в руке, приложила его к груди, где уже в бешеном ритме стучало сердце.

— Все будет хорошо…

Прячу положительный тест в карман джинс и выхожу из ванной комнаты, шагу не успела сделать, как в меня на всей скорости сразу же врезалась летящая навстречу Юлька.

— Что с тобой? Ты какая-то вся бледная, заболела?

От осознания того, что мне нужно привезти Юлю к Игорю, на моем лице проступило беспокойство, я сейчас горела как свеча, которая резко погасла, а моя жизнь вновь становилась тяжёлой, как высокий подъём в гору.

— Юль, не убегай сейчас пожалуйста, мне надо тебе кое что сказать.

Аккуратно начинаю разговор, закусывая внутреннюю сторону щеки до ощутимой боли, малышка смотрит на меня с некой надежой, а мне ничего не остается как ей спокойно все объяснить.

— Послушай меня сейчас пожалуйста внимательно. Только что мне звонил твой брат…

Говорю, а внутри все сжимается, шок постепенно перетекал в животный страх, внутри всё заледенело и покрылось толстым слоем льда, в горле невыносимо пересохло, а голова уже ноющие трещала словно от оглушительных ударов.

— Зачем? Почему? Ты же сама мне говорила что мы с ним не скоро увидимся… Разве он уже приехал? Ты говорила он далеко сейчас и не сможет меня навестить.

Конечно я не рассказывала ей правды, маленькому ребёнку не обязательно знать о всей грязи, которую развел её родной брат. Опускаюсь перед Юлькой, присаживаясь на корточки, внимательно всматриваюсь в её лицо, беру в руку её маленькую ладошку и легонько сжимаю, a свободной рукой, нежно поглаживаю ее плечико, при этом, начинаю ужасно нервничать.

— Он хочет чтобы ты вернулась домой.

— Одна? А ты? Ты не вернешься?

Растерянно вздыхаю, а сама чувствую как в глазах начинает болезненно щипать, ещё немного и я разрыдаюсь прямо глядя в беспокойные глазки.

— Нет, Юль, я не вернусь.

— Это потому что ты теперь любишь Германа?

— Юлечка, милая…

И вот именно сейчас в этот момент, я стала понимать, как же я все-таки люблю эту малышку, как же больно сейчас смотреть в ее испуганные глазки, как же мне становилось за нее страшно. Я понимала что Игорь прав, я для нее совершенно чужой человек, но почему же мне так не хочется ее отпускать?

— Ты меня бросаешь? Да?

Смотрит на меня с мольбой.

— Я тебя не бросаю и не брошу никогда, но понимаешь, я не люблю Игоря и не смогу жить вместе с ним..

— А как я буду без тебя?

Горько усмехаюсь, только сейчас приходит осознание моего предательства по отношению к ней, ведь по сути, что я делаю? Безжалостно бросаю её. Столько лет я была рядом и не ценила этого момента, а сейчас я все готова была отдать, лишь бы она находилась рядом, с вечными своими недовольствами и колкими словечками… Моя такая родная девочка, без которой я уже не представляю своей жизни.

— Знаешь, сейчас я вдруг поняла, как сильно я тебя люблю… Никогда не смогу тебя бросить. Но Игорь сказал что вы уедете… Я не знаю куда, но если ты захочешь, мы всегда сможем общаться, расстояние ведь не помеха, правда?

И этот теперь уже такой родной человечек утопил меня в своих объятиях и слезах, которые маленькими ручейками стекали с ее глазок. А у самой при этом в душе горел адСкий огонь, сжигающий меня заживо.

— Милая, давай мы сейчас пойдем и соберём твои вещи?

— Mг…

Хлюпая своим носиком, Юлька тоненькими пальчиками вытерла хрустальные слезинки, я с трудом поднялась на ватные ноги, которые совершенно меня не слушались, хотела пойди следом за ней и помочь, как внезапный голос Германа заставил меня застыть на месте.

— Юль, что случилось? Почему ты плачешь?

Герман присаживается напротив Юли. заботливо подушечкой большого пальца вытирая с её щечек слёзы.

— Кто тебя обидел? С кем разобраться, м?

— Гер, я тебе все расскажу, но позже немного, сейчас мы с Юлей соберем ее вещи и я отвезу ее домой.

Смотрит грозно на меня и поднимается на ноги.

— Не понял… Что значит ты её отвезешь домой?! Куда домой?!

Нахмурив густые брови, Герман ожидал от меня внятного ответа, а я не знала как правильно ему сейчас все объяснить, поэтому и молчала.

— Ты меня слышишь?! Вопрос к тебе тот же! Какого черта ты туда поедешь?!

Глаза Германа сейчас пылали яростью, а его рот был перекошен лютой злобой, от произнесенных мною слов.

— Соболевская, объясни мне что происходит!