Кое-как приподнявшись, я схватилась за голову от внезапной резкой боли. И ощутила под руками…отросшие волосы. Я в панике вытащила из-под рубахи подвеску. Она еле светилась. Это же сколько я провела без сознания? Или это связано с моим нынешним состоянием? А вдруг кто-то сюда заходил и видел меня.

Напитав подвеску магией и убедившись, что я снова стала Юном, проверила свой организм на предмет его ужасного состояния.

Лихорадка и воспаление легких самое тяжелое, что я смогла у себя обнаружить, остальное было хоть и неприятным, но жизни не угрожающим. Так что мне надо срочно добраться до Роба, иначе мне станет хуже, и чем все это закончится, можно только предполагать.

Сделав несколько попыток подняться с кровати, я осознала их тщетность и в изнеможении откинулась назад. Посмотрела в окно, там едва начинался рассвет, но небо было чистым, без следа прошедшей бури. Значит, все закончилось хорошо? Может, попробовать позвать на помощь?

Я открыла рот и не смогла выдавить из себя ни звука.

Ситуация хуже не придумаешь.

Я огляделась и увидела на тумбе рядом с кроватью книгу, которую читала в тот вечер. Схватив книгу, я изо всех своих, надо сказать небольших сил, кинула книгу в смежную с каютой капитана дверь. Надеюсь, он мне это простит. Я вспомнила его яростный взгляд, когда он обещал повесить меня на рее и поежилась. Не зря все-таки его боятся.

Сначала ничего не происходило, а потом дверь открылась. Я замерла в предвкушении…Чего я ждала? Сама не знаю. В любом случае, ко мне в каюту вошел бледный до синевы Альвар. Даже в таком состоянии он был невероятно красив, и чем-то очень обеспокоен.

— Юный Юн, — хрипло сказал он, подойдя к моей кровати, — ты спас мне жизнь, я перед тобой в долгу.

В ответ я попыталась прохрипеть что-то вроде того, что он мне ничего не должен и я не могла поступить по-другому. Получилось не очень. Я открывала рот, как выброшенная на берег рыба и не могла издать ни звука.

Альвар нахмурился, глядя на меня и, подскочив, ушел обратно к Гарду.

Я не успела даже удивиться таким перебежкам, он уже вернулся, приведя за собой Роберта.

— Ему нужна помощь, парень совсем плох, — кивнул на меня Альвар.

— Вижу, — отрывисто сказал Роберт и присел рядом.

Быстро осмотрев меня, он потянулся к рубахе на моей груди. Я сжала руки и отрицательно покачала головой. Роберт и Альвар недоуменно переглянулись.

— Мне нужно прослушать твои легкие.

Я отрицательно покачала головой и сильнее сжала ткань рубахи. Понимала, что выгляжу глупо, хуже того — подозрительно, но ничего не могла поделать. Я умоляюще посмотрела на Роберта и жестами попросила чернила и бумагу. Целитель меня понял и быстро принес мне то, что было нужно.

“У меня воспаление легких” написала я на листе.

Роберт нахмурился.

Потом взял из своего саквояжа несколько склянок с настоями и порошками.

— Будешь принимать вот это, — он выложил емкости на тумбочку, — каждые полчаса, пока я не приду тебя проверить.

Я кивнула и перевела взгляд на Альвара.

Он задумчиво смотрел на меня. Я ожидала гнева и подозрительности на свое поведение, но нет.

Когда Роберт ушел, а я приняла первую порцию лекарства, Альвар нарушил молчание:

— Почему ты не дал осмотреть себя? Вряд ли это стеснительность, тогда что?

Я умоляюще смотрела ему в глаза. Не знаю, о чем была эта безмолвная просьба. Не задавать мне вопросов, на которые я не смогу ответить, или не выдавать меня, если он обо всем догадался.

— Ты что-то скрываешь?

Я медленно кивнула.

— В тебе нет зла, я бы почувствовал. Но ты боишься. За свою безопасность?

Я снова кивнула.

— Из-за капитана?

Я неопределенно пожала плечами. Человек, грозивший мне реей в общем-то мог меня напугать. Но не только он.

— Значит, есть что-то еще. Я понял. Поправляйся, Юн, когда сможешь, поговорим. Если захочешь, конечно.

Я благодарно улыбнулась и Альвар ушел.

Я успела принять уже четыре порции лекарства. Боль в голове и ломота в теле ушли, меня оставила лихорадка и тяжесть в груди. Я еще хрипела, когда говорила, но в целом уже чувствовала себя почти здоровой. Ко мне заходил Роберт, осмотрел (насколько я позволила) и велел принять еще порцию и все.

Когда он ушел, я поняла, что просто зверски проголодалась. Запасы сухарей и мяса уничтожила тут же, но этого было катастрофически мало. Медленно спустилась с кровати и поняла, что вполне себя хорошо чувствую, чтобы дойти до камбуза.

Но этого мне сделать не удалось. Только я двинулась к выходу, как смежная дверь распахнулась и на пороге показался капитан.

Я говорила, что он страшен?

Сейчас он выглядел в тысячу раз хуже. На белом лице ярко выделялся багровый шрам, под запавшими глазами залегли глубокие тени, а бескровные губы были сжаты в тонкую полосу. Глаза при этом смотрели сурово, а на щеках ходили желваки.

Но, что удивительно, я не испытывала страха. Только совершенно дикое в этой ситуации желание подойти и обнять, забрать себе то, что его мучает. А в том, что капитану сейчас очень плохо, сомнений не было.