«В городе действуют силы, которые не просто выше законной власти мелких чинуш, они превыше даже баронов и герцогов. Повсюду кишмя кишат шпионы и информаторы. Каждый ненавидит каждого. Но главное! За мной идёт охота. Меня выслеживает некромант. Но ведь он знает, где живёт покупатель. Знает, как выглядит Веленский и мормилай. Почему же этот ублюдок не явился сам?».

Ответ на этот вопрос был лишь один.

«Он знает, что я убил Антони и занял его место. Он видит во мне опасность. Он наблюдает и направляет игру. Так почему же Мирел Арджинтарий до сих пор не сделал ход? Отчего не явился по мою душу? Сделал. И не один. Некромант приготовил ловушку, и ждёт, когда я наступлю в неё».

Я лежал, в который раз уставившись в потолок невидящим взглядом, а в сознании проплывали дни, события, лица.

«Перо и луна появились после смерти Антони. Они призвали меня на разговор. Пришли двое. Они были аккуратны, не слишком пытливы, сдержаны. Не говорили ни о какой конкретике, размазывая палитру полуправды, размеренными мазками, затуманивая мой разум. Тайны, загадки – это всегда сладко. Это пропуск к истине, которую может желать горящий от осознания нежданного спасения из плена проклятый. И я клюнул. Поверил. И если бы не Арон... Господи, если бы не чёртов Арон!.. Я бы точно попался. Некромант всё время за мной наблюдал. Возможно, шпионы, которых вычислили мои люди вовсе и не принадлежали Хшанским. Или по крайней мере, были не все из них были подконтрольны именно им. Некромант наблюдал за продолжением спектакля, в котором маска играла роль Антони. Он терпеливо выжидал, когда мы с Михаилом пожрём друг друга. Ведь это так удобно, поманить менять некоей защитой, которую я вот-вот получу, а самому смотреть, как мы уничтожаем друг друга, чтобы потом явиться под занавес и забрать награду. Но я победил в противостоянии с Хшанскими, переиграл и их, и его. И тогда он пошёл ва-банк, назначая встречу. Это точно он. Теперь я уверен, я знаю».

— Агата, ты спишь?

— Да… — ответила она тихо и мило посапывая в подушку.

— Приготовь мне на завтра самый мешковатый костюм, какой только есть в гардеробе Антони.

— То есть? – спросила Агата, тотчас просыпаясь. – Что-то случится?

Она тяжело выдохнула, и не давая мне заговорить, продолжила:

— В общем, понятно. Можешь не отвечать. Говори конкретнее, что именно нужно.

— Нужен кафтан, под которым можно спрятать стальной нагрудник. И какие-нибудь штаны… очень широкие… с рюшечками, кружевами, хоть бахромой! Чтобы они были широкими, и там можно было что-нибудь спрятать.

— Ты меня пугаешь.

— Прости.

— Хватит этих бесконечным прости, лучше пообещай!

Я задумался, подбирая слова.

— Агата, завтра кое-что произойдёт. Если всё удастся, мы уедем отсюда, я обещаю.

— А если не удастся?

— Ты не сгинешь в нищете никогда, я оставлю…

— Не смей! – вскричала Агата, резко оборачиваясь и хватая меня за горло. – Не смей сулить мне сытую жизнь! Я не хочу быть сытой дважды вдовой!

Её пальцы ослабли, а глаза наполнились слезами.

— Пожалуйста…

— Агата…

— Пожалуйста, милый…

— Агата, ты же умная… Ты знаешь…

— Да к чёртям собачим этот ум и знание… — прошептала она, бессильно опадая на подушки. – Всё. Алёшенька… Хватит. Давай закончим на этом… Мы поняли друг друга. Пойдём.

— Куда?

— Выбирать тебе это треклятый костюм!

Мне оставалось лишь робко согласиться, очередной раз про себя отметив, что Агата не просто красивая, умная и благородная женщина. Она недостойна той судьбы, что ей выпала. Она была настолько выше и чище всей той грязи и лицемерия, витавшей вокруг, что мне не хватало совести даже благодарить её за понимание. Просто потому, что эта благодарность стала бы очередной иглой, воткнутой в её сердце.

Я стоял в оружейной и мерил один за другим многочисленные наряды покойного Веленского. Агата придирчиво их изучала, давая комментарии и ремарки.

— Мне будет проще, если ты скажешь, что конкретно будешь прятать, — наконец, обронила она, когда я отмёл очередной костюм.

Я подошёл к стойке с оружием. Оглядел мой арсенал. Затем остановился у шкафа с пистолетами, извлекая на свет обновку. Мартин отработал как нельзя лучше. Я снабдил его умопомрачительной суммой, прежде, чем отправить к новгородскому мастеру, и парень не подкачал. В ладони легли два пистолета, которые бы стали венцом многим коллекциям. Миниатюрные, едва ли не вдвое меньше обычных. Короткий ствол, расширенная, но закрытая наружная пороховая камера, препятствующая попадаю воды и высыпанию пороха. Надёжный, компактный, убойный.

— Нужно спрятать это, — сказал я. – А поверху нацепить пояс с этим. – Я показал Агате на два других пистолета, старых, приобретённых ещё Веленскими, длинноствольными и громоздкими.

— Поняла, — ответила Агата, покусывая губу. – Сейчас.

Мы вернулись в спальню спустя час или около того. Она старалась. Старалась так, как быть может не старалась никогда в жизни, одевая своего «господина». Мы замерли, лёжа под одеялом. Её ладонь скользнула в мою.

— Спать? – шепнул я.

— Нет, — ответила Агата, набрасываясь на меня.

Словно рысь, ловко и бескомпромиссно нападающая на добычу, Агата накинулась на меня. Оказавшись сверху, она принялась осыпать меня поцелуями. Её тело дрожало каждой клеточкой, её мысли были материальны. Она шептала о том, как меня любит, кричала о том, как ей хорошо, и молчала про то, о чём боится говорить. Жар тела Агаты будоражил моё сознание, воскрешал плоть, сковывал мысли и парализовала страхи.

— Алёша, — мурлыкала она. – Алёша!

А мой истерзанный разум вторил ей, отдаваясь без остатка. Мы полюбили друг друга. По-настоящему полюбили, как две души, которые были рождены, чтобы быть вместе. И всё, что случалось до и будет после, растворялось в текучей страсти двух горячих тел.