Шрифт:
Вокруг слонялись милиционеры с автоматами. Остервенело носился оперок, высматривая что-то повсюду. За штабелями кирпичей у Казанского храма чуть съехал в канаву милицейский УАЗ. Ворота монастыря перегородила заляпанная грязью «Волга».
Около звонницы о чем-то говорили двое. Одна, блондинка с высоко зачесанными волосами, в белой рубашке, при галстуке, в плаще поверх кителя, прижимала чемоданчик к ноге. Другой, чуть ниже ростом, брюнет с первой проседью на висках, в свитере и ветровке, стучал портфельчиком себе по бедру. Блондинка вытащила из кармана плаща пачку «Беломорканала», ловко извлекла оттуда папиросу, постучала ею по руке, закурила. Предложила закурить брюнету, но тот достал пачку сигарет из кармана ветровки и закурил сигарету.
К ним, подгоняя автоматом, подвел двух мужичков милиционер:
– Понятые…
Та, что в плаще, бросила папиросу на землю и придавила окурок каблуком сапога, сказала:
– Спасибо, старшина. – И подозвала пальчиком мужчин: – Прокурор-криминалист Грищенко. Калужская областная прокуратура, – представилась и с ухмылкой посмотрела на коллегу: – Мой боевой помощник – следак Мортынов… Важняк…
Коллега засмущался, бросил сигарету, тоже придавил.
Поправил:
– Следователь по особо важным делам…
Грищенко:
– Мы расследуем убийство монахов. А вы будете помогать.
Мортынов:
– Слушаться Железную Ларису надо беспрекословно…
Грищенко расплылась в улыбке.
– Ваши фамилия, имя, отчество…
Один понятой запросто назвался.
– Живете?.. – спросила Грищенко, а услышав ответ, с едкой завистью протянула: – Москвич…
Видимо, сама мечтала о столице, но должностенка не позволяла.
Поставила чемоданчик в ноги, достала из него папочку, из папочки лист, устроила на папке, записала адрес и спросила у второго:
– А вы?
– Из Абхазии…
– Такой дядя – и в Оптину сбег, – захихикала.
В это время в Абхазии шла война [6] : грузины захватили Сухуми, наступали на Гудауту, а абхазы отбивались.
– Вы хотите сказать, – взъелся абхаз, – что я дезертир?
– Да нет, но там ведь бойня…
– А здесь что?!
– Тоже бойня…
Абхазец глянул на автомат милиционера и будто бы проглотил что-то.
Звонница. 18 апреля 1993 года
6
С 14 августа 1992-го по 27 сентября 1993 года шла грузино-абхазская война.
Железная Лариса скомандовала:
– В бой, ребята. – Посмотрела на часы на руке: – Итак, сегодня, 18 апреля. 10 часов 21 минута. Начинаем осмотр, – говорила и записывала: – «Время… Местом происшествия является территория монастыря Оптина пустынь города Козельска…» – Прикинула расстояние на глаз, прищурилась на солнце: – «В десяти метрах от центрального храма на юг находится звонница».
– От Введенского собора, – учтиво заметил москвич.
– Какая разница? – бросила Грищенко. – «Звонница представляет собой огороженное штакетником высотой полметра место размером…»
– Святое место, – смутился москвич.
Прокурор-криминалист отставила чемоданчик, прошагала вдоль одной стороны заборчика и потом вдоль другой:
– «…десять на десять метров… деревянный настил… в центре площадки… металлические подпорки с навесом, под которым висят колокола…»
– Была бы колокольня, не случилось… – сетовал москвич.
В монастыре еще не успели восстановить колокольню.
– Москва не сразу строилась… – сказала Грищенко. – Тогда бы мне не пришлось тащиться черт-те куда в такую рань. – И еще выше подняла голову с «башней» волос.
Складки на ее лице говорили о том, как она поизносилась. А кто-то мог подумать, что не выспалась. Или, того пуще, с глубокого похмелья. Ни для кого не являлось секретом, что прокурорские работники заглушали свою непоседливую жизнь крепенькими напитками.
«И не черт-те-куда», – чуть не вылетело у москвича.
Прокурорша огляделась вокруг.
– А где важняк? – спросила.
Увидела, как следователь Мортынов снял с кола на ограде шинель и понес к УАЗу, где присел сержант, в ногах которого вытянулась, положив морду на песок, собака.
– Собачку привезли. Пустят по горячим следам. – Прокурор-криминалист кивнула следователю и продолжила: – «На площадке слева от входа в звонницу стоит деревянная скамья, накрытая байковым одеялом в бело-зеленую клетку». – Подошла вплотную к скамье. – «На полу у скамьи», – записала, потом произнесла: – Жмурик, – и поправилась: – Труп. – И написала: – «…лежит труп мужчины».
– Инок Ферапонт, – прорвался голос абхаза.
– Для меня труп мужчины, – выдала басом прокурорша, так что москвич и абхазец присели.