Шрифт:
«Сквозное».
Москвич читал молитву.
Абхазец заторможенно смотрел на секундную стрелку часов на руке инока: она еще двигалась.
Следователь Мортынов вернулся и повесил шинель на кол ограды.
Подошел к коллеге:
– Здесь лежал инок Трофим… – показал на настил с пятнами. – Его унесли…
Пятна бурого цвета на звоннице, где лежал инок Трофим
Фуражка на штакетнике
Прокурор-криминалист продолжала:
– Ясненько… «На юго-западной части площадки звонницы на деревянном полу бурое пятно…».
«Много пятен».
– А вот вещдок! – Грищенко сняла со штакетника кепку: – «На заборе звонницы… висит кепка коричневого цвета из вельвета без козырька».
Покрутила.
– Изымаем… – произнесла и, словно примеряя кепку к понятым, посмотрела на непокрытые головы москвича и абхазца: – Может, из вас кто обронил…
Понятые побелели.
Протянула кепку следователю:
– Пусть по ней поработает собачка…
– Слухаю, – отрапортовал Мортынов.
3. Осмотр продолжается
– Фу, – прокурор-криминалист вытерла рукавом пот с лица.
– Может, передохнем? – спросил москвич.
– Покой нам снится только на том свете… – отрезала Грищенко.
– Вон шинель, – Мортынов показал на солдатскую одежду на столбе ограды.
– Мой друг, вы всегда вперед батьки в пекло…
– Зато бобик забит.
– Знаю-знаю, видела… Не забудь мой сундучок, дружище, – бросила важняку.
Отказать представительнице прекрасной половины человечества, хоть и Железной Ларисе, Мортынов никак не мог. Покорно взял кепку и чемоданчик и теперь в одной руке держал чемодан, а в другой – портфель и головной убор.
Прошли к ограде.
Грищенко продолжала записывать:
– «К востоку от храма находится… огороженный забором в виде вертикальных столбов… Внутри ограды… деревянный крест. На колу ограды… висит солдатская шинель без знаков различий». – Она сняла шинель и, пристально глядя на москвича, спросила:
– Какой размер?
– Да где-то 48-й… – ответил тот.
– «Шинель 48 размера», – поправила на руке перчатку, сунула руку в карман шинели и выдернула, словно обожглась. – Чуть не порезалась! – разглядывала палец.
Шинель на ограде
Грищенко осторожно вытащила нож.
Лезвие заблестело на свету.
По спине Мортынова пробежал морозец: как он не порезался, когда давал шинель понюхать собаке?
Нож
Прокурорша писала дальше:
– «В… боковом кармане шинелки… нож типа клинка… около ручки… выбито “666”». Гляди! – бросила важняку.
Мортынов сжал губы. На его щеках заиграли желваки.
Понятые застыли, словно заледенев.
«Число зверя!»
Мортынов достал из портфеля газету, завернул в нее ножик и спрятал в чемоданчик.
Отец Мелхиседек
Прокурор-криминалист писала:
– «С внутренней стороны шинелки… накладной карман, на котором белой краской исполнена надпись: “Тухбатуллин М.Ю.”». Чего за цифры? Диктуй!
Мортынов склонился к цифрам, называл:
– «8133888 Иордания».
Грищенко записала и спросила:
– Где тут монастырская власть?
Важняк подсуетился.
– Игумен Мелхиседек, – подбежал круживший невдалеке высокий, худощавый чернявый монах.
– Отче, у вас в монастыре есть такой Тухтукатулин… Тухта… Черт возьми, лучше сами читайте, – повернула карман к игумену.
Сумка на ограде
Тот прочитал и ответил:
– Среди братии нет… А так, посмотреть надо… – Записал фамилию на листке.
– И очень внимательно… И мне списочек покойничков. – Сказала и на ее помятом лице дернулась бровь.
Выезды на убийства вошли в привычку ветерана прокуратуры, но все равно на нервах отражались.
Игумен что-то прогундосил и исчез.
Прокурор-криминалист:
– Изымаем… – передала вещи Мортынову. – «На окраине ограды, на колу, висит самодельная сумка из черного вельвета».