– Отобьемся, мастер? – предложил он, чувствуя, как его наполняет веселым азартом схватки.

– Конечно, отобьемся, – хмыкнул Дядюшка. – Только смотри Кэно, не зашиби кого-нибудь…

Для Кэноэ его слова прозвучали где-то на грани восприятия. Он сосредоточился на своем основном противнике – бритоголовом крепыше в мешковатом темно-синем спортивном костюме с белыми полосками и цепочкой на открытой шее.

Нож выглядит сильнее голой руки, вспомнил он слова наставника. Но вооруженный противник строит тактику вокруг клинка, поневоле ограничивая свой арсенал приемов. Человеческое тело гораздо гибче и разнообразнее…

Так оно и получилось. Не упуская из восприятия тех двоих и напарника рядом, Кэноэ запутал противника с ножом быстрыми ложными выпадами, а затем неожиданно для него взмыл в воздух, нанося ему боковой удар в голову. Штаны жалобно затрещали, но выдержали, не порвавшись в самый ответственный момент.

Спружинив на руки, Кэноэ тут же откатился в сторону, чтобы не попасть под удар оставшихся противников. Но в этом уже не было необходимости. Пока он дрался, рядом раздались два легких хлопка. Теперь наставник стоял над двумя поверженными бандитами, держа стволом вверх небольшой пистолетик-парализатор. Бросив короткий взгляд на бойца, поверженного Кэноэ, он дострелил его в неприкрытую одеждой кисть руки, из которой уже выпал нож.

– Недурно, – оценивающе заметил он. – Но как ты смотришь на индивидуальные занятия?

– Положительно, – Кэноэ уже расслабился.

Следующего нападения можно было не опасаться. Толпа, потрясенная быстрой расправой, стремительно рассосалась. Куда-то исчез и злой клоун, очевидно, сбросивший с себя белую маску и приметный балахон.

– Удрал…

– Ничего, – оскалился наставник. – Все равно, мы его вычислили. Я сообщу Атуану, а он уже позаботится, чтобы отвадить этого гаденыша отсюда.

– А с этими что делать? – Кэноэ махнул в сторону валяющихся на земле бандитов. – Вызвать полицию? Или… бесполезно?

– Бесполезно, – проворчал Дядюшка, пряча парализатор. – Здесь с Синдикатом у них что-то типа пакта о ненападении. И вообще, они занимаются только охраной распределителей и борьбой с беспорядками. Рабочие дружины поучили бы их уму-разуму, но они выходят на улицы только вечером. Сейчас все на работе… Пошли отсюда!

До охраняемой стоянки, где наставник держал гравикатер, было и в самом деле совсем не далеко.

– Ты не слишком разочарован? – осторожно спросил он, поднимая машину в воздух.

– Ни в коем случае! – Кэноэ ничуть не кривил душой. – Это был один из лучших дней в моей жизни!

Ночью Кэноэ спал плохо. Мозг, переполненный дневными впечатлениями, не желал отключаться. Чужая жизнь не отпускала его, будоража душу и наполняя дремлющее сознание странными видениями.

Однако к утру все успокоилось. За ночь Столицу затянуло облаками, пошел нудный и унылый моросящий зимний дождь. Под мерный стук капель по карнизу вчерашние приключения казались сказкой, ярким сном, ушедшим к рассвету.

Прежняя жизнь как-то сразу затянула его обратно. Кузены равнодушно отнеслись к его похождениям. Даже рассказ о сражении с бойцами Синдиката оставил их почти безучастными. Коэло проворчал что-то типа: «Все простолюдины какие-то суетливые, не находишь?», и на этом все кончилось. Наставник начал проводить с Кэноэ индивидуальные занятия и подробно отвечать на задаваемые ему вопросы, но на новую прогулку не приглашал и сам о ней не напоминал.

И все покатилось привычным порядком: церемонии, ритуалы, приемы, упражнения, развлечения… скука! А где-то совсем рядом, за высокой стеной, жадно, торопливо, разнообразно жил громадный город.

И однажды, когда над Столицей снова засияло не по-зимнему яркое солнце, Кэноэ решился. Дверь тайной комнаты открылась перед ним, сработав на прикосновение запасной карточки. Там ничего не изменилось: в шкафах висела одежда, на полочках стояла разномастная обувь, а в ящике стола валялись небрежно перетянутые резинками пачки денег. Кэноэ взял оттуда три банкноты – дюжинку, две дюжинки и полусотню. Конечно, у него и так достаточно оставалось с прошлого раза, но, пополнив запас, он почувствовал себя увереннее.

Барьер в подвале тоже не стал его задерживать. А небольшой моторный вагончик в тупичке словно так и ждал его появления.

Пройдя по переходу на многолюдную станцию экспресса, неузнанный и незаметный посреди толпы, Кэноэ остановился в нерешительности. Он так волновался о том, выпустят ли его вообще из Дворца, что совершенно не продумал дальнейший маршрут. Одиночество, которое он испытывал, пожалуй, впервые в жизни, не пугало, а, скорее, приятно возбуждало его, давая упоительное чувство свободы. Но без проводника он не совсем представлял, куда ехать или идти. Наверное, он был бы не против снова навестить школу Атуана, но не знал точно, где она находится, и не представлял, как туда добраться.