Мои волнения заметил шедший рядом профессор.

— Что же тебя беспокоит, дитя? — ласково спросил меня он.

— Я вспомнила как еще маленькой девочкой скиталась по этому лесу, а потом, наконец-то выбралась. Как же давно это было. И вот, я снова здесь.

Вдали послышалось уханье совы. Переступив через корягу, я развернулась, дабы предупредить, но не успела этого сделать, как в глазах резко потемнело.

Вместе с уханьем совы сильно забился мой пульс.

— Профессор? — робко спросила я.

Поморгав пару раз, мне стало действительно страшно. Я уже испытывала этот эффект на себе раньше. Щепотка мышьяка, размоченная в соке лютика, вызвала временную слепоту. Следуя только своим инстинктам, я пригнулась — что-то со свистом пронеслось над головой, а потом отпрыгнула к стволу ближайшего дерева.

— О, о твоей доле я знаю больше чем тебе кажется. Наконец-то мы можем обсудить это. Я перестал злится и обрел новый источник вдохновения в этом месте. — Голос наставника звучал одновременно со всех сторон: — И хоть мое сердце продолжает скорбеть об утрате семьи, я наполнил свою жизнь новым смыслом. Я нашел цель, когда встретил тебя. И как же приятно осознавать, что я наконец-то могу ее осуществить. После стольких лет подготовки.

Слова, сказанные наставником, человеком, которому я доверяла больше всех, тяжелым грузом осели на плечи.

— За что? — задала единственный насущный вопрос. Скорее Вселенной, нежели предавшему меня человеку.

Чувства захлестнули меня. Сначала это был шок — ощущение, что земля уходит из-под ног. Затем в груди зародилась боль такой силы, что стало невозможным сделать хоть один глоток воздуха.

— За самых близких людей, которых ты отняла у меня, — прозвучало совсем близко. Я дернулась, но было поздно, что-то холодное и острое полоснуло по руке. От раны разлился запах железа и рябины: — Ты отплатишь сполна.

Мэрлон продолжал использовать на мне трюки, описанные в архивных документах. И если я так и останусь стоять на месте, то это буквально сведет меня в могилу. Не зря же Аслан Мэрлон так упорно ставил эксперименты на моей крови, в течение столького времени.

— Почему все продолжают скидывать вину на меня? То, что ваши дети ходили в миерский лес — не моя вина!

Мне стоит как можно быстрее отключить эмоции — сейчас они только мешают. Главное пережить происходящее, разобраться в ситуации можно и позже.

— Ты сама призналась в убийстве моих детей.

— Что…? — я замерла. Лед, которым я пыталась окутать сердце и разума, треснул.

— Не можешь вспомнить? Настолько для тебя это было незначительно? — со злостью прошипели мне в лицо. Неожиданно крепко схватили за локоть. Пальцы больно впились прямо в порез. Я стиснула зубы, чтобы не издать ни звука. В глазах все еще было мутно, хоть с помощью слез эффект от мышьяка ослабевал: — Ты сама рассказала про двух детей, что жестоко были убиты на твоих глазах! Что ты… сидела и смотрела, как моих…

Мужчина часто задышал, пытаясь успокоиться. Но набухающее чувство горечи и утраты разливалось в воздухе. Я наконец могла разглядеть его лицо.

Но единственное на что я могла обращать внимание — его глаза, полные эмоций.

Перед глазами пронеслись воспоминания, которые я хоронила в самом дальнем углу своего сознания. Ужас сковал меня, я не забывала ту ночь, когда при очередной попытке побега, на моих глазах были убиты двое детей. Их искаженные в страхе лица и звук отлетевших голов.

— Вижу по твоему лицу, ты все вспомнила, — со злорадством отметил мужчина.

Да, я и не забывала, но они давно перестали мне сниться: — Я тогда тоже была ребенком.

— Ты была не обычным ребенком, Мара, — Аслан подошел ко мне ближе: — Ты всегда будешь монстром.

Зрачки наставника сузились. В его глазах я видела отражение своего бледного лица.

Слова ударяли больно, но не достигали цели. Мэрлон был не первым человеком, напоминавшем мне о моем положении в обществе. Тем не менее, из-за этого я не собиралась прекращать жить. То кем я родилась, не должно было накладывать на меня какие-либо ярлыки.

Он хотел снова нанести мне удар и успел бы на этот раз, если бы не ледяная защита, что так вовремя появилась передо мной.

— Зачем вы вмешались? Мне казалось, что у вас желание расправиться с миерской падалью побольше, чем у меня должно быть.

— Не заблуждайтесь.

Еще один пас рукой и ледяная стена стала тисками для наставника. Такая мощная сила. Из которой как бы не пытался выбраться наставник, все же не удастся.

Потом он обратил все внимание на меня.

— Выбирай, Мара, — спокойно напоминает о себе Андрас: — Или ты подчиняешься в дальнейшем мне, или остаешься здесь с ним. — Он выразительно посмотрел, на взбешенного старика, что всеми силами пытался рассыпать лед. Даже успел, что-то достать из своей сумки, но использовать так и не удалось — замерзло заранее.