Как и ожидалось, Нокс был не в восторге. Сначала злился на меня за то, что я позволила Наоми и Слоан уговорить меня и взяла их с собой; потом злился на Наоми и Слоан за то, что они намеренно подвергли себя опасности; и наконец на Мелвина за то, что поставил мне синяк на лице.

Я ещё не присматривалась в зеркало, но судя по реакции Нокса и горячему, опухающему ощущению под глазом, выглядела я не очень.

— Он всегда так выглядит, — заверила я его.

— Он винил меня в твоём синяке. Ты можешь в это поверить? Я тебя не бил, — фыркнул Мелвин.

— Твой сопротивляющийся локоть меня ударил.

— Это твоё лицо ударило мой сопротивляющийся локоть. У меня наверняка тоже будет синяк.

Я надавила на газ и понадеялась, что ответный рёв заглушит моего пассажира. Чем скорее я сдам этого парня, тем быстрее обложу льдом всё своё тело.

— Я непременно пошлю доктора в твою камеру, — сухо пообещала я.

— Куда ты меня везёшь?

— Департамент полиции Нокемаута.

Неидеальный вариант, но НВС-ок положено передавать в полицию, а Нокемаут был ближайшим департаментом с нормальным штатом полицейских. А ещё я, возможно, позвонила заранее, чтобы предупредить… и убедиться, что у Нэша сегодня выходной.

Мне меньше всего надо было столкнуться с ним.

— Мы можем хотя бы послушать музыку? — проворчал Мелвин.

— Да, можем, — я включила магнитолу и свернула по направлению к Нокемауту.

До города оставалось две мили, когда в зеркале заднего вида появились красно-синие мигалки.

Я глянула на спидометр и содрогнулась.

— Ха! Попалась, — захихикал мой пассажир.

— Заткнись, Мелвин.

Я съехала на обочину, включила аварийный сигнал и выудила документы к тому моменту, как офицер подошёл к окну с водительской стороны.

Когда Нэш Морган посветил мне в глаза фонариком, я знала, что сегодня просто не мой день.

Глава 25. Штраф за превышение скорости

Нэш

— Выходи из машины.

— Ты же не должен сегодня работать, — пробурчала она, стискивая руль.

— Выходи. Из. Машины. Ангелина, — приказал я сквозь стиснутые зубы.

— Помогите! Эта женщина меня похитила! — заорал идиот на заднем сиденье.

— Заткнись, Мелвин, — рявкнула Лина.

Я распахнул её дверцу.

— Не шути со мной, Ангел.

Она отстегнула ремень безопасности и вышла из машины, встав вплотную к моему телу. Я знал. Я знал, что не могу доверять себе в такой близости к ней. Но разве это не было решённым вопросом с того самого момента, как Грейв уведомил меня о ситуации?

Почему-то я знал, что всё кончится так.

— Ты отойдёшь или так и будешь всю ночь зажимать меня тут? — прошипела она, изо всех сил стараясь стоять передо мной с вызовом, но всё же избегать физического контакта. Это убивало меня.

Её джинсы порвались на одном колене. Свитер и куртка были все в грязи. И мне показалось, что я заметил лёгкую хромоту. Но именно от её лица моё кровяное давление угрожало зашкалить.

— Это он сделал? — потребовал я, сжав её подбородок и повернув её голову так, чтобы иметь возможность осмотреть синяк. Злость напоминала живое существо под моей кожей. Она поедала меня, и требовалась каждая унция моего самоконтроля, чтобы не сорваться с поводка.

Лина подняла руку и сжала запястье той моей руки, что держала её лицо, но я не отпустил.

— Единственное, в чем он виновен, помимо взлома баз штата — это в том, что у него острые локти.

— Почему ты доставляешь НВС?

Она дерзко закатила глаза.

— Можем мы пропустить ту часть, где ты притворяешься, будто тебе не всё равно, и я уже поеду? У меня был долгий день.

— Не слушайте её! Я не скрываюсь ни от какого суда! Я сегодня читал книжки собачкам в приюте и потом невинно шёл домой, когда она набросилась на меня в переулке и стала угрожать, — проныл её пассажир.

— Заткнись, Мелвин, — хором сказали мы с Линой.

Я вывел её перед капотом машины и осмотрел в свете моих фар.

— Ты ещё где-то пострадала? — синяк на её щеке был нелицеприятным и опухшим. Я ненавидел его каждой фиброй своей души.

Лина отпихнула мои руки.

— Это так теперь гаишники осматривают всех остановленных ими водителей?

От её близости у меня не просто случалось короткое замыкание. У меня просто исчезали все рациональные мысли.

Злость, бурлившая внутри, хотела продраться через моё горло и обрушиться на мир. Теперь я не был холодным. Теперь я не был пустым. Я был вулканом, готовым к извержению.