Дожидаясь лифта, я стоял под аркой, рассматривая тускло освещенный безлюдный вестибюль. С улицы вошли двое. Их походка показалась мне странной, неуверенной, словно они двигались, поддерживая друг друга

Когда они поравнялись со мной, увидел: пожилой мужчина в штатском костюме ведет под руку светловолосого, невысокого, похожего на подростка армейского капитана. На груди его поблескивала Золотая Звезда Героя, боевые ордена, а на осунувшемся лице, оттеняя бледность лица, чернела повязка. Мне не раз приходилось встречать людей с черными повязками на глазах, но вот слепого летчика, да еще Героя Советского Союза, я увидел впервые.

Один из лифтов опустился. Лифтерша, пожилая женщина, открыла дверь и пригласила войти.

Летчик и его сопровождающий осторожно перешагнули порог кабины.

– Ну вот вы и в лифте, - сказал ему провожатый.

– Спасибо, товарищ, - ответил капитан.

– А может, мне тоже подняться и провести вас до номера?

– Спасибо, товарищ! Не беспокойтесь: до номера я доберусь.

Пожав летчику руку, незнакомец покинул кабину, а я вошел в нее и стал против капитана.

Лифтерша, посмотрев на черную повязку летчика, прослезилась и, закрывая дверь лифта, тихо спросила:

– Товарищ капитан, вам какой этаж?

– Мне? - переспросил он и, повернувшись на голос, ответил: - Шестой...

Лифт шел на подъем. Не отрывая взгляда, я смотрел на капитана, а он стоял, гордо подняв голову, словно смотрел в безграничную даль родного ему голубого неба и не мог оторваться.

"Слепой летчик! Как это могло случиться?" Мне не терпелось заговорить с ним.

– Товарищ капитан, разрешите с вами познакомиться...

– Кто это говорит? - спросил он.

– Ваш коллега. Морской летчик-истребитель, - и я назвал свою фамилию и имя.

– Очень приятно!.. Кузнецов... Александр. Бывший штурмовик.

Лифт остановился.

– Шестой этаж... - произнесла лифтерша, открывая дверь.

Вытянув перед собой руки, капитан стал искать выход.

– Товарищ Кузнецов, разрешите проводить вас.

– Буду благодарен...

Мы вышли с ним из кабины. У дежурной взяли ключ. Когда я открыл дверь номера, Кузнецов предложил посидеть у него.

Я с удовольствием остался.

Он интересовался моей боевой жизнью, потом я слушал его захватывающий рассказ.

Расстались мы рано утром.

Я вошел к себе в номер, а он полон солнца. Спать не мог. Зашторив окна, сел за стол и записал все, что удалось услышать от капитана Кузнецова, бывшего командира эскадрильи бронированных штурмовиков. Фашисты их называли "черной смертью", а наши солдаты за поддержку с воздуха - летающими танками.

Летчик понимает летчика с полуслова. И для меня не представило труда по коротким, отрывочным фактам из его рассказа до мельчайших подробностей представить все, что произошло с Александром.

Это был обычный боевой день.

Эскадрилья капитана Кузнецова "обрабатывала" немецкие позиции близ переднего края.

Зенитки, автоматы, пулеметы не умолкали, засыпая снарядами и пулями носящихся на малой высоте штурмовиков. Казалось, чудо спасает летчиков в пекле рвущегося металла и ливня пуль. А чуда никакого не было: их защищала надежная стальная броня.

И все же случилось несчастье. Крупный зенитный снаряд прямым попаданием угодил в самолет командира эскадрильи.

Не выдержала сильного удара броня - пробил ее снаряд. Мотор захлебнулся. Пока был небольшой запас высоты, Кузнецов хотел развернуться на обратный курс, перетянуть линию фронта и сесть в расположении своих войск.

Только он ввел подбитый самолет в разворот - рядом пронеслись истребители фашистов. Это были "Мессершмитты-109". Один из них, весь размалеванным черно-желтыми полосами, словно хищник, набросился на самолет Кузнецова.

Фашист надеялся поживиться легкой добычей, но штурмовик энергичным маневром вышел из-под удара. "Мессершмитт" проскочил. Он хотел повторить атаку, но тут на немощь Кузнецову пришли боевые друзья. Огонь их пушек и пулеметов заставил "мессера" уйти на высоту.

Спасли летчики своего командира, а больше сделать ничего не могли... Маневрируя при атаке "мессершмитта", Кузнецов потерял остаток спасительной высоты и садился прямо перед собой, на какую-то маленькую полянку в тылу врага.

Чтобы самолет не достался фашистам целым, капитан приземлил его на фюзеляж. Со скрежетом и треском штурмовик пробороздил полянку и остановился...