Капрал предложение принял, взял в подмогу пару человек и донес нам слова Хауэлла:

Дорогие эфиопцы, я пришел сообщить, что мог бы привести сюда губернатора Ямайки, только он не в состоянии меня понять, потому как для него это слишком мудрено.

Хайле Селассие появляется на этих страницах первым среди моих доказательств потому, что среди уподобленных богу в современной истории получил больше всего сторонников своего культа, в одиночку собрав под свои знамена около миллиона человек. Многие давно предрекали, что в Эфиопии появится новая теогония, которая обретет популярность у тех, кто в Новом Свете жил в условиях самой что ни на есть гнусной несправедливости. Волны эфиопианизма (4), этого движения за права черных, вздымались еще с конца XVIII века, охватывая самые обширные территории – от живописных плантаций, на которых практиковался принудительный, рабский труд, до убогих трущоб на американском Севере. Для всей Африки и африканской диаспоры Эфиопия, эта «страна обожженных лиц», греческое слово, обозначающее континент в Библии, выступала в роли символа и движущей силы освободительного движения. Это было что-то вроде пароля, открывавшего доступ к надежде. «Господь наделяет твоего раба правами человека», – с этими словами в своем «Эфиопском манифесте» 1829 года проповедник Роберт Александр Янг обратился к белому рабовладельцу. «Это сам дух чернокожего человека и эфиопского права, происходящий из Эфиопской скалы, основы его гражданских и религиозных прав». Этому таинственному, далекому королевству предстояло стать краеугольным камнем, на котором возникнет новая власть.

В 1896 году Эфиопия стала единственной страной, пережившей хищническую «схватку Европы за Африку», разбив в битве при Адуа вторгшиеся итальянские войска и тем самым повергнув в изумление весь мир. В глазах многих это еще раз подтвердило ее статус духовного дома чернокожей диаспоры, хотя выходцев из этого горного края, переселившихся в Новый Свет, было совсем немного. Если империалистическим миром белых, созданным на плечах чернокожих рабов, был Вавилон, пленивший еврейский народ, то Эфиопия стала Сионом, символом изгнания и возвращения в будущем. В конце своего «Манифеста» Янг сообщал, что Бог готовит нового Иоанна Крестителя, который понесет слово о грядущем мессии. «Как узнать этого человека?» – вопрошал он.

Поскольку новому Сиону требовалось новое священное писание, в 1924 году в Ньюарке, штат Нью-Джерси, был опубликован текст, призванный заменить собой Библию короля Якова. Доктрина более раннего периода оказалась подпорченной, хотя бы потому что некоторые отрывки из старого перевода, такие как непонятное «проклятие Хама» в девятой главе Книги Бытия, повсеместно использовались для оправдания рабства. Обнаружив пьяного Ноя нагим в шатре, Сим и Яфет прикрыли его одеждами, однако Хам его унизил, и Ной проклял своих потомков, предположительно представителей черной расы, и обрек на вечную неволю. Если Библия веками поддерживала угнетение, основываясь на мелком вымышленном поступке, то подлинный путь к спасению требовал не другого толкования, но другого Священного Писания.

«В год 1917-й от рождения Христова пастух Атли (5) впервые пришел в город Ньюарк, штат Нью-Джерси, США, проповедовать Закон…» Так говорилось в откровениях «Библии чернокожего человека», вышедшей огромным тиражом в тот самый год, когда американские власти приняли расистский закон, запрещающий миграцию в США выходцам из стран Карибского бассейна. Написал ее Роберт Атли Роджерс, чернокожий священник с острова Ангилья. Эта Библия, которую он сам назвал словом «Пиби» непонятного происхождения, предлагала новую историю сотворения мира, утверждая, что Адам и Ева были «продуктом смешения разных рас». Он описал свое собственное божественное благовещенье, после которого ему довелось стать посланником Божьим: «вспыхнул ослепительный свет, разорвавший пополам небеса, и услышал он глас ангелов – Атли… Атли…» В качестве кульминации собственного благочестия Атли в третьем лице описал свою встречу с самим Всемогущим Абиссинским Господом. «Атли подошел ко Всевышнему, распростер объятия и воскликнул: “О мой эфиопский Бог, молю тебя, даруй мне искупление, отмой и отдели меня от любых писаний, оскверняющих добродетель твоего имени”… И эфиопский Бог ответил ему: “Протяни руку и коснись меня”». И когда пастух вытянул правую руку, «глаза Атли вспыхнули, как факел».

Сторонники Эфиопского движения четко узрели парадокс: белые правители веками притязали на нравственную добродетель, равно как и на верховное знание о Нем и Его этике, но при этом грабили, порабощали и притесняли других, творя самое настоящее зло – или, если обратить против них их же собственный бесстрастный язык, подлинное безумие. Как Бог допустил, чтобы Атли, Хауэлл и другие стали проповедниками на фоне неимоверных страданий своих чернокожих соплеменников? Неужели они обращали свои молитвы не к тому богу, какому было нужно? Адептам Эфиопского движения было прекрасно известно, что парадокс порой можно преодолеть, только заменив его другим.

В «Библии чернокожего человека» пастух из Ньюарка описал сцену коронации. Рассказал, как Элайджа водрузил на голову «человека природы» корону, инкрустированную звездой невиданного света, и как тому возрадовались небеса. «И так уж вышло, – писал Атли, – что я видел целую толпу чернокожих, шагающих по земле… А когда воздел к небу глаза, увидел на востоке человека природы с той же короной на голове, звезда которой стала путеводной для детей Эфиопии». Шесть лет спустя строки «Библии чернокожего человека» оказались пророческими – причем настолько, что Атли даже представить ничего подобного не мог. На тот момент, когда радиоэфир заполонили известия о божественном вознесении Хайле Селассие, Атли уже уехал из Нью-Джерси и поселился на Ямайке. Леонард Хауэлл со своими сторонниками увидели в «Библии чернокожего человека» пророчество, взяли на вооружение строки из нее и переделали их в свой гимн. 24 августа 1931 года, тем самым летом, когда вышел в свет вышеупомянутый номер «Нэшнл Джеографик», Роберт Атли Роджерс решил свести счеты с жизнью. Ему было всего сорок, но, по словам его последователей, он, узнав о коронации Хайле Селассие и увидев фотографии с нее, посчитал свою миссию на земле завершенной. Пастух прошел по берегу, вошел в воду и брел до тех пор, пока его не поглотила пучина.

Эта идея пришла в голову не только Хауэллу и Атли, но и некоему Джозефу Натаниэлю Хибберту, уроженцу Ямайки, впоследствии отправившемуся в Коста-Рику гнуть спину на плантации. От природы склонный ко всякой эзотерике, Хибберт (6) без разбора поглощал оккультистскую литературу, изучал каббалистические тайны, а также искал разгадку перевода с языка геэз эпического труда «Кебра Негаст», воспевающего правителей, прародителем которых был царь Соломон. Вступив в общество чернокожих франкмасонов, древний мистический орден Эфиопии, он быстро возвысился в рядах его членов. В 1931 году, вскоре после коронации Хайле Селассие, Хибберт в возрасте тридцати семи лет возвратился на Ямайку и в своих проповедях, произносимых прямо на улицах, называл эфиопского короля божеством. К этому выводу он пришел самостоятельно, никоим образом не вступая в контакт с Хауэллом, с которым судьба свела его только после переезда в Кингстон, где его слово, как оказалось, уже несли другие. В то же время последователей у Хауэлла было гораздо больше, потому как Хибберт, время от времени мелькавший при полном масонском параде – зеленая атласная мантия, желтый тюрбан, сабля, массивная Звезда Давида плюс обилие золотистых, красных и зеленых украшений, – в своем оккультизме дошел до полного отказа делиться с другими сокровенными секретами.

К ним следует добавить и ямайского моряка Генри Арчибальда Данкли, работавшего в «Юнайтед Фрут Компани». Новость о «коронации в Африке странного короля» он услышал по радио на причале в Хобокене, штат Нью-Джерси. «Сразу после этого известия, – вспоминал Данкли, – повалил снег (7), и я сказал себе, что еще с 1909 года искал этого человека, этого Короля Королей». Просвещенный внезапной метелью, Данкли уволился с работы, в начале декабря вернулся на Ямайку и вскоре обнаружил, что лишился всего своего имущества. «После этого, – продолжал он, – я поднялся высоко-высоко наверх…» Отказавшись от любых земных забот, Данкли, убежденный, что Хайле Селассие и есть пришедший на землю мессия, решил внимательно прочитать «Библию короля Якова», дабы отыскать в ней доказательства. И после двух лет упорных трудов действительно нашел их в словах Иезекиля, Исайи и Тимофея. Но особую уверенность ему придали строки из 19-й главы Откровения Иоанна Богослова: