Сегодня мне было подвластно всё.

Вот только нужно быть осторожнее, чтобы этого не поняли другие. А то они могут и не поставить на кон всего того, что мне нужно.

* * *

— По миллиону? — предложил Гагарин, судя по всему, прощупывая обстановку. — Или как?

По мне, ставка в миллион на первом же круге была достаточно большой. Другой вопрос, как тут поднимали ставки. Если сразу и сильно, тогда ладно, но так играть будет не каждый.

— Давайте для начала, — проговорил Минеев. — Но вообще это, конечно, мелочи.

Ну, если для него миллион — мелочь, то примерно понятно, какими они тут объёмами ворочают.

Раздали карты. Ничего выдающегося. Пятёрка и десятка. Можно было сразу пасовать, но я решил дождаться расклада.

Выложили три карты.

Десятка и пятёрка на столе. Хм, две пары в первом же круге. Не хотелось бы с самого начала играть с полной отдачей. А то ещё возникнут подозрения, оправдывайся потом. Но и карту терять не хотелось. В следующий раз могло не выпасть вообще ничего.

— Поднимаю до пяти, — сказал Барк и глянул слегка мимо Минеева.

Ага, вот оно что. Они общаются условными сигналами, которые недоступны для считывания остальным игрокам за столом. Кто-то из них был слабеньким телепатом. Но его умений было достаточно, чтобы создать линию связи между тремя игроками.

Но интересно было другое. Они совершенно не боялись, что их засекут. И это при том, что никакой проверки на телепатию я тут не увидел. Что означало только одно: телепат сюда просто не попадёт. Они знали всех, кто попадал в их покерный клуб.

Всех, кроме одного.

Впрочем, телепатией в их понимании я не владел. Я не читал их мысли. А видел их при желании. Именно такими, в основном, полуоформленными, какими они и находятся в голове.

— Пас, — ответил хозяин клуба и положил карты на стол. — Играйте, господа.

Остальные сравняли ставки, и на кону оказалось двадцать пять миллионов. Если пасануть на следующем ходу, то Туманов старший получит всё то, что проиграл первым кругом.

Хотя нет, я не готов отдавать ему партию. Пусть даже незначительную. Это пока не вопрос жизни и смерти.

Дилер открыл ещё одну карту. Туз крести.

Мне ни о чём. Пройдясь беглым взглядом по лицам остальных, я увидел, что никому из присутствующих он не пришёлся в масть.

Все сидели со скучающим видом и даже поднимать ставку не стали. Хотя минимальные комбинации были и у Барка, и у Гагарина, и даже у Туманова-старшего. У одного Котенина не было ничего. Он сидел за компанию. Может, выпотрошить его?

Я прикоснулся к картам. Пластик был очень приятный для пальцев. Этими картами хотелось играть и играть.

На первом круге всё обошлось малой кровью, если можно так сказать. Котенин положил карты, когда открыли последнюю — девятку. Барк излишне поспешно выпрямил спину. Ясно, что у него пара девяток. А вот какая первая? Если десятки, то мы поделим банк с ним. Но почему-то я полагал, что у него пятёрки.

И оказался прав. А вот у Гагарина и Николая Григорьевича оказалось по десятке и более младшей паре.

— Банк делится на троих игроков, — огласил дилер итоги первого круга.

Что ж, для начала очень даже неплохо.

* * *

На второй круг принесли новую колоду, которую затем тщательно перемешали.

По красноречивым взглядам между Барком и Минеевым, я понял, что первым недовольны. Ну и пускай. Сегодня никем довольны не будут.

Ситуация, в целом, повторилась. Только я сразу спасовал, так как ничего интересного в моих картах не предвиделось. Да и совсем другая задача передо мной стояла на этот раз.

Я хотел, чтобы отец Игоря отыгрался и ушёл из-за стола. Решил дать ему последний шанс, так сказать.

И, собственно, всё прошло, как по нотам. Общий банк оказался что-то около тридцати миллионов. Гагарин спасовал чуть позже меня. За ним Барк. Поэтому на тридцатку претендовали трое. Минеев, Котенин и Туманов-старший.

Я прикрыл глаза и заглянул в карты к отцу Игоря. Знал, что там мусор, но тот зачем-то продолжал играть. У него была пара четвёрок, на которую он и рассчитывал. Вот только на столе уже лежали два валета. А это означало, что ещё один валет в руках Минеева или его подельника автоматически приносил им выигрыш.