Статус смердов, проживавших на некняжеских землях, должен был быть таким же, как и у их собратьев на собственных владениях правителя. Представляется вероятным, что положения различных сводов законов Русской Правды отражали обычаи, которым следовали в отношении имущества светской и церковной знати, а также прав князя, даже когда статьи относились конкретно только к последним. Одно указание на это отмечено в предшествующем параграфе: возмещение убытков боярину за утрату службы его работников. Другие статьи Пространной версии относятся к работникам и имуществу некняжеских, а также княжеских землевладельцев. Серия статей, посвященных холопам и закупам, служит этому примером, поскольку эти категории работников были найдены в светских и церковных, а также в княжеских поместьях. Другой документ той эпохи, Церковный устав Ярослава, датируемый предположительно первой половиной XI в., содержит данные, свидетельствующие о том, что статус смердов на собственности церковных владениях был таким же, как и на княжеских. Одна из статей предписывала, чтобы владения «церковных и монастырских людей» перешли к архиепископу в случае смерти владельца, не оставившего наследника мужского пола. Это положение, очевидно, служит аналогом статьи в Пространной версии о возвращении князю владений смердов, умерших без наследников мужского пола.

Хотя статус смердов был ниже, чем у их собратьев, которые все еще жили в своих независимых общинах, нет никаких свидетельств того, что смерды, бывшие арендаторами и наемными работниками у земельных собственников, утратили личную свободу. В отсутствие каких-либо данных об обратном и ввиду тех прав, которыми люди из этих категорий пользовались в следующую эпоху русской истории, можно с уверенностью предположить, что они могли приходить и уходить, когда им заблагорассудится, при условии, что они не заключали никаких особых договоренностей с собственником. Но существовали еще две группы сельских работников, не имевшие такой свободы. Это были холопы, чей социальный статус приближался к рабам и закупам.

Рабство являлось древним институтом в Русской земле, и рабы, как показывают самые ранние греческие и арабские сведения о России, долгое время служили одним из основных предметов русского экспорта. Князья, крупнейшие купцы Киевской Руси, рассматривали продажу рабов как один из основных источников своего богатства. Когда умирающая княгиня Ольга уговаривала своего сына Святослава занять киевский престол, он сказал ей: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли – золото, паволоки, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рабы». Сын Святослава святой Владимир до обращения в христианство, по слухам, содержал в трех городах для своей услады 800 наложниц. Учитывая такое большое количество рабынь и торговую деятельность князей, эти женщины вполне могли быть живым товаром Владимира, который он намеревался продать (хотя летописцы изображали Владимира в его бытность язычником «как само воплощение порока»). Русские продавали рабов Византии и восточным покупателям, и, по крайней мере, уже в IX в. еврейские купцы из Южной Германии ввозили русских рабов для перепродажи в земли Западной Европы.

Но рабы ценились не только как статья экспорта. Сами русские также были рабовладельцами, и рабы имели большое значение в управлении внутренней экономикой. При составлении сводов законов Русской Правды им уделялось больше внимания, чем какому-либо другому отдельному предмету. В.О. Ключевский полагал, что в те ранние времена рабы считались столь значимой формой частного богатства, что концепция частной собственности на землю выросла непосредственно из рабской собственности. «Эта земля моя, потому что мои люди ее обработали». «Таким должен был быть диалектический процесс, посредством которого право владения недвижимой собственностью дошло до наших дней», – писал Ключевский. Закон предусматривал существенное вознаграждение поймавшему сбежавшего раба и налагал большие штрафы на любого, кто сознательно помогал беглецу.

Сведения о доле рабов в рабочей силе частных владений киевской эпохи отсутствуют, но имеющиеся скудные данные указывают на то, что они составляли существенную (а для некоторых историков и преобладающую) ее часть. В сводах законов Русской Правды имеется ряд упоминаний о рабах на землях крупных землевладельцев начиная от тиунов и других важных чиновников и заканчивая земледельческими работниками. По летописному свидетельству, в 1146 г. в одном имении черниговского князя Святослава содержалось 700 рабов, и Нестор в житии монаха Феодосия Печерского сообщал о рабах, работавших на землях этого монастыря.

Главным источником рабов являлись военнопленные, взятые на войне, ибо русские, следуя многовековому обычаю, обращали в рабство как пленных воинов, так и мирных жителей. Многие, а может быть, и большинство из этих пленников выкупались после окончания войны либо их семьями, либо друзьями, либо они сами отрабатывали свой выкуп. Правители также были заинтересованы в возвращении своих людей. Самые ранние русские договоры, заключенные с греками в 912 и 945 гг., содержали положения о выкупе военнопленных. Таким образом, рабство для многих военнопленных должно было быть лишь временным.

В Пространной редакции Русской Правды описаны и другие источники невольного рабства, то есть холопства. Закон причисляет «плод от челяди» к составу имущества наследователя, то есть объявляет их холопами. «Если по смерти отца остаются дети, прижитые с рабой, то они права наследования не имеют, а получают свободу вместе с матерью» (ст. 98). Холопом мог стать и закуп. Русская Правда постановляет, что если закуп убежит от господина, то становится через то полным (обельным) холопом; если же он отлучился явно или бежал к князю или судьям, не стерпев обиды на своего господина, не обращать его в рабство, но дать ему суд» (ст. 56, 64). Если закуп украдет что-либо, господин может поступить с ним по своей воле: либо, после того как закупа поймают, заплатит (потерпевшему) за коня ими иное (имущество), украденное закупом, и превращает его в своего холопа; либо если господин не захочет расплачиваться за закупа, то пусть продаст его, и отдав сначала потерпевшему за украденного коня или вола или за товар, остаток берет себе (ст. 54, 55). В любом случае закуп становился холопом, так же как при побеге от господина.

Кроме тех, кто становился холопами невольно, были и другие, которые попали в рабство по своей воле. Русская Правда объясняла, что они могли сделать это тремя способами: продав себя в холопство, женившись на холопке или приняв должность тиуна или ключника (ст. ПО). В двух последних случаях особым соглашением – «рядом» возможно было установить и иные отношения в отмену обычных правил. Для предотвращения злоупотреблений законом были установлены гарантии. Для человека, продавшегося в холопство, устанавливалась минимальная цена в полгривны, причем сделка должна была совершаться в присутствии свидетеля. Мужчина, собиравшийся жениться на холопке, мог сам избежать обращения в холопа, если господин его будущей жены давал на то согласие. И точно так же человек, ставший тиуном, мог избежать участи холопа, если его господин позволял ему сохранить свободу.