Элайджа отшатнулся и одними губами произнес «задница», после чего улыбнулся, а я покачала головой, глядя на него.

— Ты что, шутишь? — прокричал Скотт мне в ухо. — Ты только что сказала «задница»? Ты не ругаешься. Что на тебя нашло?

— Мне надоело терпеть подобную незрелость от тебя и твоей мамы. Если вы, ребята, собираетесь продолжать вести себя так ужасно, я тоже могу.

— Тебе прекрасно известно, что я не могу найти работу, пока не закончу учебу, это слишком тяжело! Ты не имеешь права требовать алименты, ведь по твоей вине я их не вижу!

Это было похоже на разговор с кирпичной стеной.

Я вздохнула.

— Забавно, что ты заставлял меня работать полный рабочий день, пока я училась в колледже и была беременна.

— Хэдли!

— Люси любит тебя, но Элай не знает своего отца. Если бы не они... Я хочу быть вежливой, но решать тебе.

Он повесил трубку.

Все напряжение, вызванное телефонным звонком, улетучилось из моего тела, и я облокотилась на спинку качелей. Элайджа притянул меня к себе.

— Ты в порядке? — тихо спросил он.

— Да.

Прошло совсем немного времени, и его плечи начали сотрясаться. Я вытаращила глаза, когда поняла, что вся его грудь вибрирует. Я выпрямилась и увидела, что он смеется.

— Что смешного?

Он гоготнул.

— Ты сказала «задница».

Мои щеки запылали от воспоминаний.

— Ты... Забудь об этом.

Я поджала губы и скрестила руки, опять прижавшись спиной к качелям и сердито раскачивая нас.

— Хорошо, но я не представлял, насколько это будет странно.

Боже, благослови Америку! Он продолжал смеяться.

— Что в этом странного? — пробормотала я.

— Из твоих уст это звучит очень странно и мило, и я не могу воспринимать тебя всерьез. Не ругайся на меня, когда мы спорим, потому что это рассмешит меня, а ты разозлишься ещё больше.

— Как сейчас?

Он откинул голову назад, раскрасневшись, у него перехватило дыхание от смеха.

— Задница.

Он выглядел довольным. Его глаза блестели, лицо светилось, когда он смотрел на меня. Я сделала это с ним. Заставила его ликовать.

Я могла бы заниматься этим всю оставшуюся жизнь и не уставать от чувства, разрывающего мою грудь.

— Ты ведешь себя как это слово, — выпалила я, стараясь не улыбнуться.

— Я люблю тебя, моя маленькая плохая девочка.

Он снова притянул меня к себе.

— Я люблю тебя, — угрюмо произнесла я, хотя улыбалась ему в грудь, когда он прижимал меня к себе.

— Мы справимся. Не беспокойся.

Не ты, а мы, сказал он.

Я обхватила его руками и крепко прижала к себе.

— Как ни странно, я в порядке. Мне просто грустно за Люси и Элая. Я боюсь, что Скотт и его родители будут продолжать в том же духе, пока не станет слишком поздно и в итоге наши дети не захотят иметь с ними ничего общего.

— Если это случится, ты не будешь виновата. — Элайджа вздохнул. — Он и его семья будут в проигрыше, если лишатся этих детей из-за своей мелочности, но у них потрясающая мать, которая может компенсировать сотни мам и пап, и... у них есть я.

— Ты тоже потрясающий.

Он ухмыльнулся, глядя на меня.

— Да я такой, правда ведь?

Я закатила глаза, и в этот момент Люси распахнула дверь.

— Элайджа, дедуля зовёт тебя. Ему нужна твоя помощь.

Элайджа встал.

— Лучше поторопиться.

Как только он скрылся за дверью, я посмотрела на Люси.

— Дедуля его проверяет?

Она пожала плечами.

— Он часто спрашивает об Элайджи. Почему?

Я улыбнулась.

— Ты поймешь в тот день, когда приведешь домой мальчика.

— Мне привести его домой завтра после занятий?

— Нет!

Она сузила глаза, а затем небрежно пожала плечами.

— Пойду посмотрю, что они делают.

Я с улыбкой последовала за ней.

Жизнь прекрасна.

Глава сорок вторая

Элайджа

Четыре года спустя...

— Люси, найди медсестру!

Я в панике затормозил и припарковал машину на стоянке.

— Можешь успокоиться? —Восьмилетняя девочка на девяносто девять процентов состояла из нахальства, в этом не было сомнения. Это был единственный язык, на котором она, похоже, разговаривала. — С мамой все в порядке.